Драмы

Полина (иронически). Может, и партийному?

Дуся. Обязательно.

Полина. И, например, у Ленина?

Дуся. У Ленина? (Решительно). Обязательно.

Полина (снисходительно). Тетя Дуся, да будет вам известно, Ленин был атеист.

Дуся. Кто хочешь, пожалуйста. А бог у него был.

Полина. И какой же у Ленина, например, был бог?

Дуся. Какой, какой... Я да ты, да мы с тобой. (Кинула инструмент в ящик, Любе). Убирай номер. Поутру примут — из воинской части. Давай, Полина.

Вдвоем с Полиной поднимают ящик. Несут к . выходу.

И пусть ты незабвенная, и касаточка, и у кольца нет конца — не прельщайся, Полина... В мирное время самый наилучший муЯсчина себя не оправдывает...

Обе работницы уходят.

Люба (вслед, очень одобрительно). Надо же, какая в смысле мужчин... принципиальная. (Сняв каску, подоткнув подол, принимается очень энергично и бодро за уборку номера). И в смысле всего... (Мурлычет какую-то песенку). В смысле всего тоже — стоящая...

Медленно входит Светлана.

Кто там?

Светлана не отвечает.

Кто? (Увидела Светлану). А, невесточка... Завтра, завтра майор прилетают, Вадим Николаич наказывал — принять.

Светлана молчит.

А сам Вадим Николаич на фронте, как третьего дня отправился, так и сгинул. Да ты присядь.

Светлана, не отвечая, продолжает стоять.

Видишь, наследили? Все шутил: ну, Люба, будем в номере круговую оборону строить. Нашутил.

Светлана медленно садится на пол.

Да ты что? (Бросается к Светлане).

Входит Линда.

Миленькая, господи...

Поднимает Светлану, Линда помогает ей. Светлану усаживают на диван. Из разжатого кулака девушки на ковер падает какой-то предмет.

Воды?

Светлана качает головой.

Доктора, может, вызвать?

Светлана. Спасибо, пойду.

Линда. Нельзя так. Сидите.

Светлана (с трудом поднимается). Пойду.

Люба. Сказано тебе, невеста. Отдышись.

Светлана (встала). Я не невеста. Я — вдова. (Ушла).

Пауза. Тикает метроном.

Люба (с ужасом). Надо же. Ой, не могу! (Заплакала). Линда. Не надо ему говорить. И не надо плакать. Слезы не воскрешают мертвых.

Люба (с внезапной яростью). Вам-то что? Люди гибнут, а вы... фокстроты. Кукла бездушная! Иди танцуй!

Линда. Зачем так, Люба? А? Зачем? Очень грубо. (Ушла).

Люба стоит посреди номера, плачет. Взяла метелку, сметает с ковра. Из ванной комнаты приоткрывается дверь. Появляется Батенин. Увидев Любу, пятится назад, прикрыл дверь. Люба, всхлипывая, поднимает с ковра оброненный Светланой предмет. Это воинский медальон. Она раскрывает его.

Люба (медленно читает). «Коновалов Илья Васильевич. Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий...»

В дверях появляются Коновалов и Жемчугов, у последнего левая рука не перевязи. Люба замирает от неожиданности, сжимая в руках медальон.

Коновалов (протягивает руку). Здравия желаю, товарищ местная... противовоздушная.

Люба не здоровается. Наконец протягивает левую руку.

А хозяина нет?

Люба. Нет.

Коновалов. А меня никто не спрашивал?

Люба (с трудом). Никто.

Коновалов. А... (Вдруг с изумлением заметил огневую точку). Это что же?

Люба. Для уличных боев.

Коновалов (переглянулся с Жемчуговым). Ясно.

Люба. Огневая точка внутреннего обвода. (Заплакала).

Коновалов. Плакать-то зачем?

Люба. Не думайте, не оттого. Я... Людей жалко, товарищ майор. Так жалко людей. А это (показала на угловое окно) ...это даже лучше. И в Ленинграде теперь тоже... и хуже... и лучше. И хуже... и лучше... Раньше — из пушек бил. А теперь по Путиловскому — из минометов. Все равно — лучше. (Всхлипнула, убежала).