Драмы

Коновалов (поглядел вслед. Задумчиво). И хуже... и лучше... (Жемчугову). Где ваше предписание? (Берет бумаги у Жемчугова, садится к столу, пишет). Теперь, кажется, всё. Советую вам заглянуть в госпиталь. Царапинка ерундовая, а все же... (Встал, протянул руку). Бывайте, Жемчугов. И спасибо.

Жемчугов. За что?

Коновалов. За то, что. я о вас... худшего мнения был.

Жемчугов. Так ведь... квиты, товарищ майор.

Коновалов (улыбнулся). Ага. Тем более. (Жмет руку). Выручили вы Нарышкина вовремя. Действовали по-солдатски. Пулеметом владеете — тоже счет в вашу пользу. (Жмет руку). Еще есть вопросы?

Жемчугов (подумал). Нет. (Постоял нерешительно). Есть... замечание.

Коновалов. Давайте.

Из ванной комнаты чуть приоткрывается дверь. Однако Батенин не выходит оттуда.

Жемчугов. Вернее, сигнал.

Коновалов. Я вас слушаю.

Жемчугов. Сержант Нарышкин вас компрометирует, товарищ майор.

Коновалов. Слушаю.

Жемчугов. Добра вам желаю, оттого и завел собеседование.

Коновалов. Чем он меня компрометирует?

Жемчугов. Нездоровые настроения под видом задавания вопросов.

Коновалов. Не я же вопросы задаю?

Жемчугов. Свет на вас.

Коновалов. Что ему — вопросы задавать нельзя?

Жемчугов. Можно. Но какие? Тоже вопрос...

Коновалов. Какие нельзя?

Жемчугов. Какие не освещаются повседневной печатью.

Коновалов. А какие можно?

Жемчугов. Какие освещаются.

Коновалов. А вы ему и осветите то, что не освещается.

Жемчугов. В рамках положенного я ему терпеливо и разъясняю. Но он зарывается, много о себе понимает и под видом Иванушки-дурачка — мутит.

Коновалов (грустно). Кого же он мутит, Жемчугов? Меня? Вас? Тюленева? Что мы с вами, птенцы желторотые, собьет нас с вами этот щенок?

Жемчугов. Щенок... Ехида... Сегодня у меня спросит, завтра у третьего... Почему так, а не эдак, да где мы были...

Коновалов. А где мы были, Жемчугов?

Жемчугов. Были там, где надо, товарищ майор.

Коновалов (с горечью). Нет, Жемчугов, были мы не там, где надо. Согласен: болтать об этом сейчас — не солдатское занятие.

Жемчугов (обрадованно). А я о чем говорю? Ну, оставляем, стало быть, имеется налицо замысел командования. (Вдруг, с тоской). Почем знать, может, заманиваем, а потом да как жахнем... Неужто нельзя самому себе объяснить?

Коновалов (задумчиво). Самому себе все можно объяснить.

Жемчугов (обрадованно). А я о чем говорю? А в целом попахивает пораженчеством... И эстонка тут же. А где пораженчество, товарищ майор, там и разложенчество. Спишите вы его куда от вас подальше, товарищ майор, а то пришьют вам его...

Коновалов (тихо). И трус же вы, Жемчугов.

Жемчугов (с обидой). Вы меня в деле видели.

Коновалов. Пули не струсите, а от вопроса напрямки — в кусты...

Жемчугов (с обидой). Дал сигнал, а вы... Добра желал...

Коновалов. Еще бы. Такие, как вы, не по злому умыслу действуют — по доброму убеждению. Испугался — а ну от вопросов сержанта Нарышкина советская власть пошатнется? Да ежели она такая хилая — зачем бы за нее бороться? Война Нарышкина думать научила. Его — война, меня — тюрьма. Он к тебе с болью в сердце, а ты? Враг народа Нарышкин! Исключительно! Не туда тыкается щенок — научи, чтобы туда, коли ты старший, а не сигналь с перепугу, как дурной шофер! А не можешь на какой вопрос ответить — молчи. Лучше молчи. Только не врать! Что у тебя, как у попугая в ящичке, — на все вопросы билетики закручены? У меня вот не на все. А я в партии чуть не с малолетства... хоть и с перерывом... Сын родной спросит — отвечу: погоди, Илюшка, имей терпение, после войны с тобой займемся. Понятно тебе, Жемчугов?

Жемчугов. Понятно.

Коновалов. Что вам понятно?

Жемчугов. Все понятно. (Пошел к дверям). Все мне понятно в отношении всего... (Ушел).

Коновалов, взволнованный, прошелся по номеру, закурил. Батенин незаметно вышел из ванной комнаты.

Батенин. Теперь он, пожалуй, на вас донесет.

Коновалов (вздрогнул, обернулся). Подслушивали?

Батенин. Мылся. С людьми такой формации разумнее держать себя иначе. Сказали — мерси за сигнал и...

Коновалов. Черт его знает, — может, вы и правы.

Батенин. В общежитии оставаясь добрыми людьми, любягцими, к примеру, детей и животных, они могут во имя догмы лгать, лицемерить, могут обвинить близкого человека в преступлении, которое он не совершал... могут сами себя обвинить в преступлении, которое они не совершали... У вас есть папиросы?

Коновалов вынимает портсигар.