Драмы

Тихий океан. Рев волн временами такой, что слово «тихий» может звучать лишь насмешкой. Скрежет корабельных надстроек — словно бы кто-то раздирает их на части. Холодный, преследующий свет луны, мчащейся в рваных тяжелых тучах. Ходовой мостик эскадренного миноносца «Взволнованный». Где-то позади, в кипящих, безмерных валах океана, зыбкие, то тонущие, то всплывающие вновь отблески ходовых огней — за головным миноносцем следует эскадра. Зеленоватая шкала приборов управления как бы фосфоресцирует. Два динамика. Приросшие к мостику фигуры. Нет, это не детали приборов управления, это люди. Командир корабля, капитан третьего ранга Платонов, старший помощник капитан третьего ранга Туман, старший лейтенант Часовников, старшина второй статьи Задорнов.

Часовников. Много воды.

Платонов. Более чем.

Голос из динамика. Грохот сорок четыре! Я — Путевка!

Платонов (в микрофон). Я — Грохот сорок четыре!

Голос из динамика. Следить за метеостанциями Владивостока, Токио, Сан-Франциско!

Платонов. Есть!

Мостик захлестываем водой.

Платонов (Задорнову). Реглан!

Задорнов исчезает.

Часовников (сквозь шум океана).

Нет, Тихий вы бы не узнали,

Как он скрежещет и ревет

И в белом пенистом оскале

Бурлит поверхность темных вод!

Платонов. Отставить — до штиля. (Задорнов взлетает на мостик). Ого!

Задорнов. Атомный век, товарищ командир.

Голос в другом динамике. Метео Токио. Тайфун «Маргарита» двигается к Филиппинским островам. Сила ветра — семьдесят метров в секунду. Отдельные порывы — сто десять метров. Эпицентр тайфуна переместился к тридцати градусам северной широты.

Туман (тревожно). Разминемся?

Платонов. Вроде. (В микрофон). Силу ветра докладывать каждые пятнадцать минут.

Снова волна налетает на мостик. Брызги серебрятся на черных регланах.

Задорнов. Тайфун, говорят, черт по-японски.

Часовников. А по-китайски — большой ветер.

Задорнов. И больше ничего.

Свист ветра, рев волн. Платонов всматривается в океан, потом поочередно в трех моряков, приросших вместе с ним к мостику. Свет луны, летящий тревожно за кораблем, а быть может, бледно-голубоватый луч «юпитера», бликуя, задерживается на каждом из них в этот миг командирского раздумья. И Часовников всматривается в океан и словно бы ведет с Платоновым не слышный никому, мысленный разговор.

Мысли Часовникова. А ведь все могло быть иначе.

Мысли Платонова. Если бы?..

Мысли Часовникова. Если бы...