Драмы

Алеша из ансамбля. За восьмой километр! За маленький кусочек столицы, за всегда недоступно-холодную, как Снежная королева, но и всегда прекрасную, как королева, Марию Сергеевну, за хозяйку. (Чокается с Машей).

Сослуживица с папиросой. Какая прелесть!

Куклин. Платоша, по привычке ждешь тоста за тебя? Скажу.

Маша. Хватит.

Леля. Не надо разговоров. Давайте играть в бутылочку. К тому же она теперь пустая.

Куклин. Это как — в бутылочку?

Леля. Ну как? С поцелуями.

Сослуживица с папиросой. Какая прелесть!

Со стола быстро убирают поднос, чашки. Леля крутит бутылочку, она вертится и, остановившись, показывает горлышком на Куклина. Леля с равнодушным видом подходит к Куклину и так же равнодушно целует его в губы.

Леля. Теперь вы вертите.

Куклин крутит. Горлышко бутылочки показывает на Сослуживицу с папиросой. Куклин целует ее.

Сослуживица с папиросой. Какая прелесть!

Крутит бутылочку. Теперь Сослуживица с папиросой целует Алешу. Та же игра. Бутылочка показала на Машу. Алеша идет к ней, смотрит на нее, на Платонова и снова целует Сослуживицу с папиросой. Платонов молча встает, выходит в переднюю.

Маша. Глупая игра! (Швыряет бутылку на пол, отбрасывает ее ногой, уходит следом за Платоновым. В тесной передней Платонов молча курит). Саша, выгнать их?

Платонов молчит. Слышен голос Куклина: «Алеша, куплеты!» Голоса: «Какая прелесть!», «Чего хорошего!...» Общий шум. Потом звуки гитары. Алеша из ансамбля поет. Платонов курит. Маша стоит рядом.

Алеша из ансамбля (поет, поводя плечами, тряся грудью).

Нас постигла большая утрата,

Мы лишилися старшего брата,

Умер наш председатель месткома,

Эта личность нам всем так знакома...

(Командует). Все!

Все.

Ах, дамы, дамы, дамы,

сколько слез и сколько драмы,

Сколько томительных дней

вы приносите, дамы всех мастей!

Ха-ха!

Платонов, не глядя на Машу, швыряет папиросу, срывает с вешалки шинель, фуражку.

Маша. Саша, Сашенька, не надо. Снежные заряды, я вас никуда не пущу...

Звонок в дверь.

Маша (Вздрогнув, подходит к дверям). Кто там?

Голос. За Платоновым.

Маша отступает. Платонов открывает дверь. Занесенный снегом Часовников.

Пауза.

Алеша из ансамбля (поет, поводя плечами, тряся грудью).

За рабочих боролся он смело

И из кассы ни гроша не пер,

Коли пер, то какое нам дело,

Коль не пойман, так значит — не вор...

(Командует). Все!

Нестройный хор. Ах, дамы, дамы, дамы...

Часовников. Значит, все так и есть.

Пауза.

Маша. Костик! Вот непутевый. Который час? Ладно, раздевайтесь, прощаю. Слава! Смотри, Слава, кто к нам пришел, Три мушкетера, или десять лет спустя.

Появляется Куклин.

Куклин (шутливо). И тебя, гляжу, к этому бережку прибило? Давай-давай. (Подает руку. Часовников ее не принимает). А на меня за что? Я тебя ниоткуда не вычеркивал.

Часовников. Ты хуже сделал.

Куклин. Наврали что-то про меня? Бывает. Привык.

Часовников. Сам наврал.

Куклин. Даже так?

Часовников. В Москву, в управление наврал, что я напился, что я дебош учинил. А я в каюте спал. Лгун ты. Лгун и доносчик.

Куклин. Лгун не я, лгун — ты. Нахулиганил, а теперь пузыри пустил. Думаете, друзья, так и концы в воду? Правда, она все равно выплывет, с ней не разминешься.

Пауза. Слышен хор голосов: «Ах, дамы, дамы, дамы, сколько слез и сколько драмы...»