Читаем Драмы. Басни в прозе полностью

Мелефонт. Да, за то, что ты служишь негодяю, которого неизвестно как еще земля носит, и вдобавок стал соучастником его преступления.

Нортон. Я стал соучастником вашего преступления? Это каким же образом?

Мелефонт. Ты смолчал.

Нортон. Вот хорошо-то! Да вы в пылу своей страсти за одно словечко размозжили бы мне голову. К тому же, когда я к вам нанялся, вы так закоснели в своих пороках, что никакой надежды на ваше исправление уже не было. Я увидел, какую жизнь вы ведете! В ничтожной компании игроков и праздношатающихся, иного названия они не заслуживают, невзирая на их громкие титулы. В этой компании вы проматывали состояние, которое могло бы открыть вам доступ к самым почетным должностям. А ваше преступное поведение с разными женщинами, и прежде всего со злючкой Марвуд…

Мелефонт. О, если бы я мог вернуться к прежней жизни, она ведь была воплощенной добродетелью, по сравнению с той, какую я веду сейчас. Я растратил свое состояние — ладно. Наказание еще воспоследует, я успею познать всю жестокость, всю унизительность нужды. Я посещал непотребных женщин — пусть так! Но не столько я соблазнял их, сколько они меня, а те, кого я соблазнил, хотели быть соблазненными. И все же… в те дни у меня на совести еще не было попранной добродетели. Я еще не вверг невинное создание в необозримые бедствия. Я еще не увез Сару из дома любимого отца, не принудил ее последовать за ничтожным человеком, давно уже себе не принадлежавшим. Я… Кого это принесло в такую рань?

Явление четвертое

Бетти, Мелефонт, Нортон.

Нортон. Это Бетти.

Мелефонт. Уже на ногах, Бетти? А что делает барышня?

Бетти. Что делает? (Всхлипывая.) Было уже далеко за полночь, когда я уговорила ее лечь в постель. Она проспала несколько минут, но, боже милостивый, что это был за сон! Вдруг она вскочила и упала в мои объятия; казалось, убийца гонится за этим несчастным существом. Она вся дрожала, и холодный пот струился по ее побледневшему лицу. Я всеми силами старалась ее успокоить, но она до самого утра отвечала мне лишь молчаливыми слезами. Затем она несколько раз посылала меня послушать у вашей двери — не встали ли вы. Она хочет говорить с вами. Никто, кроме вас, не может ее утешить. Милый, дорогой господин Мелефонт, успокойте ее. У меня сердце разорвется, если она и дальше будет жить в таком страхе.

Мелефонт. Поди, Бетти, скажи ей, что я сейчас приду…

Бетти. Нет, она хочет сама прийти к вам.

Мелефонт. Если так, скажи, что я жду ее… Ах… (Бетти уходит.)

Явление пятое

Мелефонт, Нортон.

Нортон. О, господи, бедняжка мисс Сара!

Мелефонт. Чьи чувства ты хочешь пробудить этим возгласом? Смотри, вот первая слеза, что со времен детства сбегает по моей щеке! Нет, плохо я готовлюсь к приему той, что ищет утешения. Но почему она ищет его у меня? А где ж еще ей искать его? Надо взять себя в руки. (Вытирает глаза.) Куда подевалась стойкость, с которой я некогда смотрел на слезы в пре красных глазах? Куда подевался дар перевоплощения, помогавший мне становиться, кем я хотел, и говорить, что я хотел? Сейчас она придет и станет проливать слезы, перед которыми я бессилен. В смятении, сгорая от стыда, я буду стоять перед ней, точно грешник на Страшном суде. Посоветуй, что же мне делать? Что говорить?

Нортон. То, что она от вас потребует.

Мелефонт. Иными словами, совершить новую жестокость. Она не права, гневаясь за то, что я все откладываю церемонию, которую в этом королевстве мы можем совершить лишь себе на погибель.

Нортон. Так уезжайте из него. Почему мы медлим? Почему день проходит за днем, неделя за неделей? Велите мне уложить вещи, и завтра вы взойдете на корабль. Может быть, не все ее горе последует за ней, может быть, частичку его она оставит здесь, и в другой стране будет…

Мелефонт. Я и сам на это надеюсь… Тише, она идет! Как бьется мое сердце…

Явление шестое

Сара, Мелефонт, Нортон.

Мелефонт (идя ей навстречу). Вы провели неспокойную ночь, мисс Сара…

Сара. Ах, Мелефонт, если бы только неспокойную…

Мелефонт (Нортону). Оставь нас!

Нортон (уходя). Я бы здесь не остался, если бы даже каждое мгновенье мне тут же на месте оплачивалось золотыми монетами.

Явление седьмое

Сара, Мелефонт.

Мелефонт. Вы ослабели, дорогая, вам надо сесть.

Сара(садясь). Я рано потревожила вас. Сможете ли вы мне простить, что я опять с самого утра докучаю вам своими сетованиями?

Мелефонт. Дорогая Сара, вы хотите сказать, что не можете меня простить за то, что вот снова наступило утро, а я так и не положил конца вашим страданиям.

Сара. Разве я могу не простить? Вспомните, что я вам простила. Но третий месяц, Мелефонт, третий месяц прошел с того дня, а я все еще в этом злосчастном доме и все в том же положении, что и в первый день.

Перейти на страницу:

Все книги серии БВЛ. Серия первая

Махабхарата. Рамаяна
Махабхарата. Рамаяна

В ведийский период истории древней Индии происходит становление эпического творчества. Эпические поэмы относятся к письменным памятникам и являются одними из важнейших и существенных источников по истории и культуре древней Индии первой половины I тыс. до н. э. Эпические поэмы складывались и редактировались на протяжении многих столетий, в них нашли отражение и явления ведийской эпохи. К основным эпическим памятникам древней Индии относятся поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна».В переводе на русский язык «Махабхарата» означает «Великое сказание о потомках Бхараты» или «Сказание о великой битве бхаратов». Это героическая поэма, состоящая из 18 книг, и содержит около ста тысяч шлок (двустиший). Сюжет «Махабхараты» — история рождения, воспитания и соперничества двух ветвей царского рода Бхаратов: Кауравов, ста сыновей царя Дхритараштры, старшим среди которых был Дуръодхана, и Пандавов — пяти их двоюродных братьев во главе с Юдхиштхирой. Кауравы воплощают в эпосе темное начало. Пандавы — светлое, божественное. Основную нить сюжета составляет соперничество двоюродных братьев за царство и столицу — город Хастинапуру, царем которой становится старший из Пандавов мудрый и благородный Юдхиштхира.Второй памятник древнеиндийской эпической поэзии посвящён деяниям Рамы, одного из любимых героев Индии и сопредельных с ней стран. «Рамаяна» содержит 24 тысячи шлок (в четыре раза меньше, чем «Махабхарата»), разделённых на семь книг.В обоих произведениях переплелись правда, вымысел и аллегория. Считается, что «Махабхарату» создал мудрец Вьяс, а «Рамаяну» — Вальмики. Однако в том виде, в каком эти творения дошли до нас, они не могут принадлежать какому-то одному автору и не относятся по времени создания к одному веку. Современная форма этих великих эпических поэм — результат многочисленных и непрерывных добавлений и изменений.Перевод «Махабхарата» С. Липкина, подстрочные переводы О. Волковой и Б. Захарьина. Текст «Рамаяны» печатается в переводе В. Потаповой с подстрочными переводами и прозаическими введениями Б. Захарьина. Переводы с санскрита.Вступительная статья П. Гринцера.Примечания А. Ибрагимова (2-46), Вл. Быкова (162–172), Б. Захарьина (47-161, 173–295).Прилагается словарь имен собственных (Б. Захарьин, А. Ибрагимов).

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Мифы. Легенды. Эпос

Похожие книги

Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор