Дражайший папочка (ЛП)

Время тянулось невыносимо медленно. И наконец дверь распахнулась. Я подняла глаза и увидела, как Бен с улыбкой на лице переступает порог. Он утешающе заворковал под мое всхлипывание и дерганье в наручниках. Мне хотелось есть, сиськи ныли от боли. Бен был в спортивных штанах и темно-бордовой гарвардской футболке.

— Привет, дорогая, — он облокотился на перила, улыбаясь. — Тебе что-нибудь от меня нужно?

У меня губы затряслись.

— Мои… мои… — я подтолкнула бицепсом грудь. — Очень больно.

— О. Вижу. Я могу тебе помочь.

Он освободил мои запястья и опустил перила, помогая мне выбраться из кровати. Я сразу потянулась к грудям, но Бен меня остановил и повел в ванную. Помог забраться в душ и помыл меня — мне оставалось только вздрагивать и тихо рыдать. Больно, больно, я так хочу есть!..

Мы вернулись в спальню — я голой, как была — и Бен заправил сбившуюся прядь волос мне за ухо. Он усадил меня на край кровати и, встав передо мной на колени, обхватил губами правый сосок. Я ахнула и, схватившись за его голову, притянула поближе. Молоко выходило из меня, боль начала ослабевать.

Я зарылась лицом в волосы Бена и застонала. Он промычал что-то невнятное и сдавил мою грудь, не переставая высасывать молоко, стоя между моих колен. Я обхватила его ногами, скрестив щиколотки у него за спиной, и изо всех сил пыталась прижаться к нему поплотнее. Как же хорошо… Еще больше кайфа, чем если всласть чесать зудящую спину.

Бен приподнялся и взял меня за подбородок.

— Если проголодалась, то на ужин тебе придется пососать мой член, — он просиял, облизывая губы. — Справишься с этим?

Я проворно расстегнула его ремень, вытащила член и жадно приникла к солоноватой горячей плоти. Порция жареного сыра и супа отчаянно маячила в моих мечтах. Сверху раздался стон, Бен переключился на мою вторую грудь, ладонью выдавливая из меня молоко и новые стоны. Боль утихала, уступая место блаженному облегчению.

Член методично толкался мне в рот, и Бен вскоре кончил, заляпав мои щеки. Я глотала так часто, как только могла, и испытала искренне разочарование, когда он вытащил член из моих губ. Бен взял в ладони мое лицо и прошептал, какая я красивая, а потом снова бухнулся на колени и занялся моими сосками.

Через некоторое время, выдоив из меня все молоко, он улегся со мной в постель и уставился в телевизор. Бен поправил свою одежду, я забралась в розовые ползунки, собрав волосы в хвост и держа соску во рту. Я тихо лежала рядом с ним, среди подушек и плюшевых зверей, а огромная лапа Бена расслабленно приобнимала меня. Он лениво поглаживал мне макушку, играя моими волосами.

В животе громко заурчало, и я перевела взгляд на Бена. Его темные глаза, устремленные мимо меня, казались совершенно равнодушными. Мне не полагалось говорить — я и не стала. Наверное, это и было наказанием?

Бен не отрывал взгляда от телевизора.

— Голодна?

Я коротко кивнула. Он привстал, спуская штаны — полувставший член бодро выскочил наружу — и ленивым жестом указал на него. У меня по спине пробежал холодок. Значит, придется «есть» это.

Осознание буквально убило всякий аппетит, но я покорно согнулась над коленями Бена. Я чувствовала такой голод, что готова была сосать до упаду. Любая другая стратегия привела бы только к новым неприятностям.

Бен переключил телевизор на канал с документалками о живой природе, а я все облизывала толстый ствол, чтобы довести его до боевой кондиции. Но мои усилия вроде бы и не занимали Бена. Он держал руку у меня на затылке и играючи накручивал волосы на палец, больше интересуясь происходящим на экране.

И все-таки он застонал, стоило мне обхватить член ртом — что, в свою очередь, принесло мне непонятное удовлетворение. Бен запрокинул голову и закрыл глаза, ласкающими движениями поглаживая меня, словно кошку, пока я заглатывала ему от залупы до самых яиц. Рвотный рефлекс то и дело напоминал о себе, и я кашляла, пускала слюни и моргала слезящимися глазами —член проникал до самого горла.

Бен тихо засмеялся и убрал волосы с моего лица. Он улыбнулся мне, прищурил веки и стер мои слюни большим пальцем. Его жест вызывал во мне неловкость и одновременно необъяснимо обострял чувствительность.

— Голодная девочка, — промурлыкал Бен.

Я честно старалась, и довольно скоро он спустил мне в горло. Бен подался бедрами мне навстречу, хрипло выдыхая и дергая меня за волосы. А через мгновение отпустил меня. Его широкая грудь вздымалась, и он подтянул меня вверх, захватывая губы. Его язык проник ко мне в рот, Бен сжал мое лицо и, наклонившись вперед, заставил меня перебраться к нему на колени.

— Наелась, Рей? — прошептал он, заглядывая мне в глаза.

У меня скрутило желудок. Я боялась перечить Бену, учитывая обстоятельства — ведь сейчас речь шла о моем наказании, — поэтому, слабо улыбнувшись, кивнула. Бен пересадил меня спиной к себе, и я с трудом проглотила ком в горле.