Дражайший плут

— Никогда? — спросила она с недоверием. — Капитан, вы мужчина в расцвете сил, но хотите, чтобы я поверила, будто вы никогда не мечтали об уютном доме и любящей жене?

— Миледи, многие годы мне было не до размышлений на подобные темы.

Ей вдруг пришла в голову совершенно крамольная мысль, и она выпалила:

— А может, вы из тех джентльменов, что предпочитают общество мужчин?

Последовало напряженное молчание.

И в самом деле: если подумать, она никогда не слышала, чтобы капитан Тревельон обращал внимание на дам, за исключением ее самой, разумеется.

— Нет, миледи, — сказал он спокойно, — я не из таких.

Удивительно, но она испытала облегчение от его слов. Казалось бы, ей-то какое дело. С другой стороны, за капитана можно порадоваться, не так ли? Жизнь мужчины, который предпочитает других мужчин, легкой не назовешь. Очевидно, это ее и тревожило, как друга…

— Ведь мы друзья, капитан?

— Я ваш телохранитель, работаю на вашего брата, следовательно — вы моя хозяйка.

Да уж, умеет он все расставить по местам…

— Друзья?

С тяжелым вздохом капитан пошел на попятную:

— Если вам угодно так думать, значит — да, мы с вами друзья, миледи.

— Я рада! — Феба поерзала, размышляя над следующим вопросом, но все же решилась: — Тогда скажите мне, как другу: вы раньше ухаживали за женщинами?

Может, он просто слишком стеснителен, бедняжка?

— Это, конечно, вас не касается, миледи, — ответил он тихо, но твердо, — и говорить об этом совершенно неприлично, однако — да, ухаживать за женщинами мне уже случалось.

Феба поджала губы. Ударение, которое капитан сделал на слове «ухаживать», наводило на мысль, что он имел в виду нечто совершенно другое. Возможно, те дамы не были леди, и ему неловко говорить об этом? Похоже, он думает, что она понятия не имеет о подобных вещах.

Порой очень раздражает, когда тебя считают чуть ли не ребенком.

— Видите ли, про дам полусвета мне известно, — любезно сообщила она капитану. — Знаю я и про покладистых вдовушек.

Тревельон чуть не поперхнулся.

— Миледи!..

— Лучше зовите меня по имени, — так проще общаться.

— Не могу.

— Однажды ведь назвали.

— Это вышло случайно, миледи.

— Ладно, как хотите. А сейчас у вас есть дама сердца?

— Полагаю, расспросы на эту тему пора прекращать, миледи.

Со вздохом покачав головой, Феба разгладила юбку и нащупала некий предмет в кармане.

— О-о, совсем забыла!

— Забыли что? — Он с подозрением уставился на нее.

Феба просунула руку в боковой разрез юбки и нащупала сумочку, свисавшую с талии. Внутри оказался флакон, запечатанный пробкой. Она торжественно протянула его капитану и пояснила:

— Это поможет вам в поисках.

— В поисках чего, миледи? Я ничего не ищу.

Пропустив его слова мимо ушей, она проворно вытащила пробку из флакона, и в воздухе поплыл аромат бергамота и сандала.

— Что это? — спросил он бесцветным голосом, хотя любой простак догадался бы, а капитан Тревельон — при всех своих недостатках — простаком уж точно не был.

— Одеколон. Для вас.

— Я не пользуюсь одеколоном.

— Знаю, и поэтому вас иногда непросто обнаружить, особенно если вы стоите, а не ходите. Кроме того, дамам нравятся такие ароматы.

Некоторое время он молчал, будто обдумывая ее слова, а она добавила:

— Это изготовлено по моему заказу мистером Хейнсуортом с Бонд-стрит. Он превосходно подбирает ароматы, и этот, как мне кажется, ему особенно удался: не сладкий и не цветочный. Очень мужской. Мне кажется, он вам должен понравиться, но если нет, можно попробовать другой. Ароматы с течением времени могут меняться.

— И что теперь?

— Просто сидите смирно.

— Вы что, собираетесь испробовать его на мне прямо сейчас?

Феба закусила губу, потому что могла бы поклясться, что слышит в голосе бравого капитана Тревельона, который никогда ничего не боялся, страх.

Она нанесла несколько капель душистой жидкости на пальцы и, протянув руку, дотронулась до его щеки, незащищенной кожи, и замерла, едва дыша. Интересно, был ли когда-нибудь в ее жизни мужчина, к которому довелось прикоснуться? Брат… вот, пожалуй, и все — больше никого не смогла вспомнить. Что-то голова медленно соображает.

Она повела пальцем вниз по щеке, ощущая, как колется, почти щекочет, щетина. Вот подбородок, скула. Она судорожно вздохнула и опять смочила палец одеколоном, головокружительный аромат которого уже висел в воздухе.

Тревельон затаил дыхание.

Она опять протянула руку, но на сей раз наткнулась на его губы!

— Простите.

Она спустилась к подбородку, где щетина росла гуще.

В третий раз смочив палец, она дотронулась до его шеи, медленно прочертила дорожку до адамова яблока, и оно дрогнуло, когда он сглотнул. Ее пальцы спустились ниже и наткнулись на шейный платок, ненужную преграду, и она обогнула его, чуть углубившись под ткань, но вдруг поняла, что перешла границы благопристойности.

Отдернув руку, она закрыла флакон.

— Вот и все.

К ее величайшему стыду, капитан молчал. Она протянула ему флакон, но целую вечность пришлось ждать, пока он его возьмет.