Дражайший плут

— О да, пожалуйста. У меня без конца в горле пересыхает — после того как едва не задушили.

— Они что, кляп вам вставили?

Тревельон замер с заварочным чайником в руке и вдруг понял, что не сводит с нее глаз. Рука от ярости дрожала. Будь его воля, он отрубил бы негодяям пальцы за то, что осмелились до нее дотронуться.

Феба, как будто почувствовав клокотавшую в нем ярость, обернулась, хмуря брови.

— Один из них зажал мне рот ладонью, однако кляпа не было. Можно сказать, они обращались со мной довольно бережно, учитывая все обстоятельства, так что жаловаться не на что.

Он налил чаю — молча, опасаясь, как бы не сказать лишнего, — добавил сахару и пододвинул ей чашку.

— Ваш чай, миледи, справа от тарелки.

Феба взяла чашку и сделала глоток.

— Прекрасно! Как раз так, как я люблю: с сахаром. Но откуда вы знаете?

Каков бы ни был его ответ, он все равно выдал бы его с головой, поэтому Тревельон молча положил яиц и в свою тарелку.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла невысокая улыбающаяся женщина в чепце и фартуке, с охапкой одежды в руках.

— Я миссис Вустер. Вот принесла кое-что из вещей, как муж приказал, а заодно помочь даме одеться.

— Благодарю вас, миссис Вустер. — Тревельон встал. — Я подожду в соседней комнате.

— Это вам спасибо, сэр. — Миссис Вустер поклонилась. — Муж и какой-то ваш человек, насколько я поняла, ждут вас.

Кивнув, Тревельон вышел и после непродолжительных поисков обнаружил Рида и Вустера во дворе. Они рассматривали карету, которая явно знавала лучшие времена. При его появлении хозяин гостиницы обернулся.

— Понятно, что без слез не взглянешь, но она на ходу и вполне способна довезти вас туда, куда понадобится, сэр.

— Не сомневаюсь. — Капитан взглянул на Рида. — Ты выполнил мое распоряжение?

— Да, сэр. — Рид поднял саквояж Тревельона. — К тому же принес ваши пожитки из пансиона.

— Отлично. — Пошарив в саквояже, он вытащил кошелек и отсчитал несколько золотых. — Этого хватит? — обратился он к Вустеру.

— Думаю, с лихвой, сэр. А теперь давайте посмотрим на лошадей: как я знаю, вы любите сами выбирать.

Тревельон кивнул, достал из кошелька еще одну монету, и сунув ее в карман, затолкал саквояж в карету.

Еще пятнадцать минут ушло у него на то, чтобы выбрать в конюшне Вустера четверку крепких коней. Он повернулся к Риду.

— Думаешь, что справишься с этой каретой? Если нет, могу попытаться и я, но, полагаю, будет правильнее мне ехать вместе с миледи.

— Мне не раз приходилось править упряжкой, сэр, — успокоил его Рид.

Тревельон похлопал парня по плечу.

— Тогда готовь карету — и в путь. Я приведу миледи, а ты проследи, чтобы правильно запрягли лошадей. — Он взглянул на Вустера. — Я ваш должник, сержант!

— Пустяки, капитан! Был рад услужить вам, сэр. Лучше вас офицера у драгун не было, тут и говорить нечего.

Поблагодарив его улыбкой, Тревельон вернулся в гостиницу. Дверь ему открыла сама миссис Вустер.

— Ваша дама готова. Какая жалость, что ей пришлось менять шелка на простую бумазею!

— Так будет лучше, — успокоил ее Тревельон. — И благодарю вас за доброту, миссис Вустер.

— Она уже меня отблагодарила, да: отдала мне свое платье. — Миссис Вустер вдруг просияла. — Вот уж удивится старик Вустер, когда увидит свою женушку в шелках в воскресенье утром!

С этими словами добрая женщина поспешила удалиться, а Тревельон, обернувшись, увидел, что Феба стоит у него за спиной и ждет.

— Ну как? — спросила она, нервно заламывая руки. — Что скажете?

На леди Фебе было темно-синее платье с корсажем более светлого оттенка и аккуратным белым фартуком. Наряд довершала белая шейная косынка и белый же чепчик. Щеки девушки вспыхнули нежным розовым румянцем, а насыщенный цвет платья придавал ее ореховым глазам зеленый оттенок.

— Вы прекрасны, — выдавил Тревельон с трудом: в горле перехватило так, что пришлось откашляться. — Но придется дополнить ваш наряд одной деталью.

Она чуть склонила голову.

— Что вы имеете в виду?

Он шагнул к ней, взял ее левую руку и надел на палец простое золотое колечко.

— Обручальное кольцо, миссис Тревельон.

Прошли долгие часы, прежде чем Феба осмелилась тайком изучить кольцо. Оно было гладким, с закругленными краями, и не говорило ей ровным счетом ничего. Вот если бы она могла его рассмотреть…

Она со вздохом уронила руки на колени. Путешествие в карете оказалось ужасно тоскливым и однообразным, особенно если ничего не видишь за окном. Часть дня она проспала: урывками, между толчками, когда карета подпрыгивала, словно преодолевала поле, борозду за бороздой, — а теперь, когда совершенно проснулась, ей было невероятно скучно.

— Чье это кольцо? — спросила она наконец.

Тревельон до последней остановки сидел на облучке вместе с Ридом, но потом пересел к ней в карету. Она знала, что он тревожится, не преследуют ли их и не грозит ли ей опасность, однако, по ее представлениям, к этому времени они, должно быть, успели отъехать от Лондона на приличное расстояние.

— Кольцо. — Она подняла руку: вдруг он смотрит на нее? Карета налетела на дорожный ухаб, и Феба подпрыгнула на своем сиденье. — Ох! Кому оно принадлежит?