Дражайший плут

Почти сразу же дверь распахнулась, однако вместо дворецкого на пороге стояла молодая женщина, довольно высокая, прямая как палка, облаченная сплошь в черное, за исключением фартука, косынки и огромного чепца, аккуратно завязанного.

— Да?

Эва, растерянно похлопав глазами, выпалила, сбитая столку:

— Кто вы?

Казалось, женщину нисколько не смутил ее вопрос.

— Я миссис Крамб, экономка герцога Монтгомери. Чем могу служить?

— Я хочу повидать Валентайна, — сказала Эва, хмурясь. — А где дворецкий?

Этот вопрос миссис Крамб пропустила мимо ушей.

— Как мне о вас доложить?

Эва оглядела женщину с головы до ног. Возможно, миссис Крамб и экономка, только вид у нее как у хозяйки: похоже, с ней так просто не сладишь.

— Я Эва Динвуди. Герцог меня примет.

На долю секунды взгляд миссис Крамб сделался пронизывающим, затем она, по-видимому, приняв решение, сухо кивнула и решительно отступила на шаг, впуская ее в дом.

— Его светлость в данный момент в библиотеке.

— Благодарю. Я знаю дорогу.

За дверью открывался огромный холл с полом из розового в серых прожилках мрамора. Стены покрывали позолоченные виноградные плети, завитушки и цветы, образуя арки и медальоны. Высоко над головой куполообразный потолок был выкрашен в голубой, как яйца малиновки, цвет, с многочисленными медальонами. Из центра свисала огромная хрустальная люстра.

Гулко простучав по розовому мрамору каблучками, Эва пересекла холл. В дальнем его конце изящным полукружием взмывала вверх парадная лестница, и она поднялась по ней на второй этаж, миновала еще один холл и остановилась перед первой дверью справа. Библиотека герцога представляла собой вытянутый в длину зал, выдержанный в цвете морской волны. Вдоль стен тянулись позолоченные колонны, в ниши между которыми были встроены книжные шкафы полированного дерева. И дерево было, несомненно, баснословно дорогим. Вступая во владения герцога, Эва иногда представляла, что переносится в восточную сказку.

Герцог собственной персоной восседал, скрестив ноги, на мягкой подушке перед камином. На нем был пурпурный халат с вышитым на спине зеленым с золотом драконом. При ее появлении он поднял взгляд от крошечной, усыпанной драгоценными камнями книжечки.

— Эва!

— Что ты наделал, Валентайн? — воскликнула она, надвигаясь на него. — Что ты наделал?

Глава 11

Дождь шел стеной, словно разверзлись хляби небесные, а день тем временем катился к вечеру.

Тревельон ежился, промокший до нитки, на козлах рядом с Ридом, который наверняка решил, что капитан лишился рассудка, если предпочел ехать под дождем. Но больше такого соблазна ему не вынести. Недели, а может, и месяцы промучился он в безнадежном и безответном томлении, а теперь Феба сама предложила ему себя, как спелое сочное яблоко — изголодавшемуся.

Вот только Феба не понимала, что именно предлагает. Она вела жизнь затворницы, под охраной брата и собственной слепоты. Что знала она про мужчин с их низменными страстями? Ей нужен кто-то помоложе, без ран на теле и в душе, способный смотреть на мир свежим взглядом, а не как старый циник.

Таким человеком был Маклиш, но Феба его отвергла. Тревельон не знал, как это понимать, но ему очень хотелось думать, что она могла выбрать кого-то вроде него самого, но это же безумие.

Он должен зарубить себе на носу, что не пара ей: слишком они разные.

— Вижу свет впереди, — крикнул Рид.

Тревельон всмотрелся в темноту, в то время как потоки воды стекали с его треуголки.

— Если это постоялый двор, остановимся там на ночь.

— Да, сэр.

Лошади выбивались из сил, еле переступая ногами. Дорога превратилась в топкое месиво, карета раскачивалась из стороны в сторону, но огни приближались.

Это действительно оказалась гостиница, если можно так назвать древнее каменное строение с бедным подворьем и покосившейся конюшней. Карета въехала во двор и остановилась, и Рид соскочил с козел и побежал в дом. Через минуту он вернулся — в сопровождении двоих мужчин и с известием, что комнаты на ночь имеются.

Тревельон слезая с козел, едва не упал на колени, когда его нога угодила в жидкое месиво. От холода ногу свело жестокой судорогой. Вполголоса выругавшись, он потянулся к дверце кареты, а когда сумел ее открыть, объявил:

— Мы остановимся здесь на ночь.

Феба подняла голову от подушки сиденья. В карете было тепло и сухо. Каким-то образом ей удалось уснуть, и сейчас она выглядела свежей и отдохнувшей.

Вот бы донести ее до двери гостиницы на руках, но нога вряд ли выдержит.

— Идемте. — Он взял ее за руку. — Слава богу, тут недалеко.

— Ох! — воскликнула Феба, когда в лицо хлестанул первый же порыв ветра с дождем. — Ох как же холодно!

— И сыро.

Тревельон помог ей добраться до двери гостиницы, пытаясь прикрыть от потоков дождя, но все рано она промокла до нитки, не успев добраться до спасительного укрытия.

— Моей жене нужно согреться возле огня, — сказал он хозяину гостиницы — плотному коротышке с венчиком седеющих волос на затылке.

— Слушаюсь, сэр, — ответил тот. — Прошу вас сюда.

По узкой лестнице они поднялись в спальню — крошечную, но на удивление чистую, с кроватью под балдахином, где лежала гора одеял.