Дребезг Звёзд

Темнело рано — это правда, и путь незнаком — это страшно. Едва ли сам бы парень отважился на такое путешествие. Но с ним рядом Полина, и он ей верил. Идя рядом, он не переставал удивляться её силе, её воле. Идёт как ни в чём ни бывало, как будто выросла здесь. Тут же он поймал себя на мысли, что ведь совсем ничего не знает ни о детстве, ни о юности Полины: не было времени расспросить.

А теперь — можно ли было говорить сейчас? Было велено беречь силы.

Тяжёлый рюкзак давил плечи. Парень не был готов к такому, и потому удивлялся своей спутнице ещё больше. В простеньких джинсах и свитере, с подвязанными волосами и банданой, она выглядела естественно. Складывалось такое чувство, будто она всю жизнь вот так путешествует, всё время скитается по морю бытия, останавливаясь лишь изредка в тех заводях, где ей приятно, и где, по её мнению, ей рады. Возможно, так и есть.

Сам он едва поспевал за ней. Приходилось идти быстрее обычного, чтобы не ударить в грязь лицом и не разочаровать её — она-то ступала почти что налегке.

Дома редели, напирали горы.

Вскоре просёлочная брусчатка кончилась, бурой рекой влилась в лесную тропу у шумящей реки.

Время от времени пара останавливалась, делали короткие перерывы, обменивались ободряющими взглядами, а после — шли дальше.

Полина шла быстро, а Сон едва плёлся, уже успев проклясть все известные ему круги ада, романтические походы и девственную природу. Жизнь не готовила парня к такому, и если люди от этого действительно получают удовольствие, то Сну с ними явно не по пути. Или однажды он научится получать радость не только от душевного, но и от физического страдания. Страдать лучше сидя в квартире, наблюдая за дождливой ночью за окном, смотря на полную луну и утопая в тяжёлом одиночестве и мыслях о собственной бездарности и несостоятельности.

Страдать в походе — прелесть совершенно иная. Ко всем прочим мыслям добавляется ещё и нешуточная физическая усталость, которая способна свалить с ног и действительно убить, уже не только морально. Сон пока не был готов к такому.

За время изнурительного броска и совсем коротких остановок нередко появлялось желание закурить. Но Сон не решался это сделать: Полина к своей пока не притронулась ни разу, значит, и ему не стоило. Было велено поберечь силы, а он уже по себе чувствовал, что задыхался.

Нельзя. Нужно терпеть и двигаться дальше.

Уже совсем стемнело, и идти стало тяжело.

Близ буйных вод и небольшой беседки на берегу было решено сделать первый привал.

Друзья скинули рюкзаки и опустились на землю, с шумом перевели дух.

Сон истекал потом и тяжело дышал.

Девушка рядом с ним потянулась к своему рюкзаку, достала пачку привычных «Captain Black» и зажигалку, закурила.

Восприняв это как команду «Старт», Сон потянулся и за своими «Верблюдами», так же прикурил, счастливо вздохнув от свежей дозы живительно-губительного никотина, принимая маленькую смерть, по которой так истосковался.

Блаженство. Просто блаженство.

Закрыв глаза, парень окунулся в ворох едких туманов тяжёлого рая, пропуская через себя всю накопившуюся за день усталость. Тяга за тягой принимал он яд, выпуская клубы дыма своего утомлённого счастья.

Полина прислонилась к деревянной стенке беседки и подняла довольный взгляд на небо, полное звёзд, протянула к ним руку.

— Знаешь, — сказала она наконец, — а давай прямо тут заночуем? Смотрю на тебя — и понимаю, что, нет, с таким настроем вверх я тебя не потащу. Да не грусти ты, маленький, — рассмеялась она, — не в обиду же. Мне и самой не очень хочется идти в ночь туда, — она кивнула в сторону густого леса, что высился чуть поодаль. — Дорога там ужасная и неровная, даже с фонариком будет трудно. А тут люди ходят нечасто, есть беседка — считай, крыша над головой, стол слегка сдвинем, спальные мешки разместим — вот и будет кроватка. Как тебе?

Даже в темноте Сон угадал на её лице улыбку. Низкий, тихий, но нежный и заботливый голос, от которого сердце заколотилось так, что вот-вот выскочит.

Лесная опушка, шум речных вод, стрекот ночных птиц — всё-таки есть в этом всём отдельная прелесть, если не считать мошкары, которая вечно путается у лица и мешает жить.

Из вороха мыслей Сна вырвало совсем лёгкое касание.

Полина опустила руку ему на плечо, тихо обняла его, пересилив то отторжение, с которым парень обычно встречал её. Сам Сон не противился этому. Напротив, нет таких слов, не знал он таких эмоций, чтобы выразить весь поток чувств, что снедали его сейчас.

Никого не осталось. Только тьма и Волчица, оберегающая своё дитя. Так хотелось ему думать сейчас. Так он видел себя со стороны.