Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

Дело в том, что слова Розы, относительно материнской привязанности Тиффа, вместе с насмешками старого Гондреда, произвели своё действие на душу Фанни. Гордая от природы, она не хотела сделаться предметом публичного осмеяния и в тоже время ни за что в свете не хотела открыть своему доброму другу настоящую причину нерасположения отправиться на собрание. Проницательный взор старого Тиффа, в один момент, по одному лишь выражению лица мисс Фанни угадал, в чём дело. Если кто из читателей предполагает, что сердце преданного старого создания было уязвлено этим открытием, тот сильно ошибается. Для Тиффа казалось это шуткой самого лучшего достоинства. Продолжая идти молча позади кривой лошади, он предавался своим спокойным, длинным порывам смеха и от времени до времени отирал крупные слёзы, катившиеся по его морщинистым щекам.

— Что с тобой, Тифф, о чём ты плачешь? — спросила Фанни.

— Ничего, мисс Фанни, Тифф знает о чём плачет! Тифф знает, почему вы не хотите отправиться на собрание; Тифф узнал это по вашему лицу... Ха! ха! ха! Мисс Фанни, неужели вы боитесь, что там будут принимать Тиффа за вашу маму? За маму Тедди и малютки, — да сохранит его Господь! — И старик снова разразился самым громким смехом. — Вы сами посудите, мисс Фанни, разве я могу быть вашей мамой? — продолжал он, — бедная вы моя овечка! Да разве люди-то не увидят, взглянув только на ваши беленькие ручки, что вы дочь благородной леди? Напрасно вы боитесь, мисс Фанни, напрасно!

— Я знаю, что это глупо, сказала Фанни, — но мне не нравится, когда говорят, что мы несчастные скоттеры.

— О, дитя моё! ведь это говорят одни только грубые негры! Мисс Нина всегда добра до вас, неправда ли? Говорит с вами так ласково и так приятно. Вы должны помнить это, мисс Фанни, и говорить точно так же, как мисс Нина. Теперь, когда вашей мамы нет на свете, я боюсь, что вы научитесь говорить по-моему. А вам, я повторяю, не следует говорить языком старого Тиффа; молодые леди и джентльмены не должны так говорить. Тифф, дитя моё, умеет отличить хороший язык от худого. Тифф слыхал разговор самых знатных леди и джентльменов. Тифф не хотел учиться говорить на том языке, потому что он негр. Тиффу нравится его язык, для Тиффа он очень хорош и служит ему превосходно. Белые же дети не должны так говорить. Вы слышали, как говорит мисс Нина? Слово за словом так и сыплется, и сыплется, — просто прелесть! Она обещала извещать нас, так смотрите же, мисс Фанни, слушайте, как говорит она, замечайте, как она ходит и как держит свой платочек. Когда она садятся, то оправит платьице, а тогда складочка так и ляжет к складочке. Это уж так у них заведено, это-то и показывает благовоспитанную леди. Скоттеры совсем иное. Заметили ли вы, как они садятся? Шлёпнется в стул, как чурбан, зато и платье-то сидит, точно на вешалке. Я не хочу, чтоб вы переняли что-нибудь от скоттеров. Случится, если вы не поймёте, что говорят вам другие, вы не должны вспрыгнуть с места, как это делают скоттеры, и сказать: « Что»? Нет! Вы должны сказать: « извините, сэр», или: « извините, мадам». Вот как это нужно делать. Кроме того, вам, мисс Фанни, и вам, мистер Тедди, нужно учиться читать; а если не будете учиться, то, разумеется, всякий скажет, что вы бедные скоттеры. И потом вот ещё что, мисс Фанни: вы говорите, что леди ни метут, ни чистят, словом ничего не делают; это неправда: они занимаются рукоделием; они шьют и вяжут. Вы также должны учиться шить и вязать, потому что, вы знаете, не всегда же я могу шить на вас: для вашего платья нужно знать модный покрой, а негры этого не понимают. Да, мисс Фанни! Замечайте всё, что говорит вам старый Тифф. Если б вы были из скоттеров, тогда бесполезно было бы и говорить об этом; это такой народ, что из него не могут выйти ни леди, ни джентльмены. Вы совсем другое дело; вы родились быть леди; это уже в вашей крови; а у кого что в крови, то само собой должно высказаться наружу. Ха! ха! ха!