Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

При этом Гарри с увлечением и в сильных выражениях рассказал о побоях, нанесённых Мили, и повторил звучным и торжественным голосом судебное постановление, которое врезалось в его памяти огненными буквами. Он рассказывал о судьбе своего собственного договора, о многолетних услугах своих, кончившихся ничем, если только не хуже. В заключение Гарри начал рассказывать историю своей сестры, но рыдания прервали его голос. Слушатели во всё это время сохраняли глубокое молчание, прерываемое иногда подавленным, невольным стоном. После непродолжительной паузы Ганнибал поднялся на ноги.

— У меня был господин в Виргинии. Он продал мою жену и двух детей в Орлеан, а потом продал и меня. Вторую жену мою взяли за долг, и она умерла.

— Моя мать, — сказал молодой квартерон, вставая с места, — была невольницей в Кентукки. Отец мой был трудолюбивый человек. Мать приглянулась одному мужчине; но не хотела и слышать никаких его предложений. Она жаловалась господину, просила защитить её; но вместо защиты, господин продал её. В какой-нибудь год она совершенно поседела, сделалась полоумная; полоумною и умерла.

— Теперь моя очередь говорить, — сказал один негр, средних лет, крепкого телосложения, широкоплечий, и с лицом, выражавшим решительный характер. — Дайте мне рассказать историю.

— Рассказывай, Понедельник, — сказал Гарри.

— Вы говорили о законах; я также имел с ними дело. Вот видите ли: брать мой Сэм и я работали вместе на большой плантации Мортона, в Виргинии. У господина готовилась свадьба, — денег не было, — а потому нужно было продать несколько негров Тому Паркеру. Том Паркер всегда покупал людей там, где нуждались в деньгах, и потом перепродавал их Саутеру, одному из ужаснейших людей в том крае. Сэм, бедняга, едва только не умирал с голоду; но кое-как перебивался: продаст, бывало, что нибудь в лавочку Стона, да тем и кормится. Саутер узнал про это, и сказал, что если поймает его, то отправит прямёхонько в ад. Однажды на плантации что-то пропало. Саутер воротился домой, привёл с собой Стона, и ещё одного человека, по имени Гарви. Вот и говорить Саутер: я узнаю от него всю правду. Надо вам сказать, что все трое были пьяны. Взяли, связали бедного Сэма, и начали его тиранить; ни минуты не давал отдыха своей ужасной плети; этого мало,— они жгли его горячими головнями и обливали кипятком. Сэм был крепкий человек, но они потешались над ним целый день, так что бедняга не вынес и умер. Стоны его разносились по всей плантации. Теперь, братия, вы увидите, что из этого вышло. Некоторые из соседних джентльменов, в том числе и наш господин, сказали, что Саутера нужно за это повесить, что его нужно представить в суд, — ну и представили; а как я быль родной брать Сэма, то и отправился в суд послушать, чем дело кончится. Судьи начали с того, что, по мнению их, это вовсе не убийство; потому что негры не люди и убить негра не значит убить человека. Один из адвокатов всеми силами старался доказать, что негры тоже люди, — тоже человеческие создания. На это судья отвечал, что нет достаточной улики в умышленном убийстве; что господин имеет право наказывать невольника, как ему вздумается. И почему Саутер знал, что невольник умрёт от его наказания? Вот, знаете, судили, рядили; да судья и решил, что это преступление второго разряда. Если это убийство принадлежит ко второму разряду, то желал бы я знать, какое принадлежит к первому разряду! Наконец сказали, что Саутера должно посадить на пять лет в смирительный дом. Сказать-то сказали, а сделать-то не сделали! Потому что, знаете, от такого приговора всегда можно отделаться. Саутер пошёл бы в верхний суд, а там, разумеется, сказали бы, что господина нельзя обвинять, как бы он ни наказывал своих невольников. Они решили, что господина надо защищать, какие бы он ни делал жестокости.

(Если читатель полагает, что невольник, говоривший эти слова, не вполне понял судебное постановление, то мы приведём здесь слова, которые значатся в судебных протоколах Виргинии и относятся именно до этого дела: "По делу Тёрнера определено, что владетель невольников за преднамеренное, жестокое, безмерное наказание своего невольника не может быть обвиняем.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Для поддержания власти господина и для обеспечения покорности и повиновения со стороны невольника, закон необходимо должен защищать господина от судебного преследования, даже и в таком случае, если побои или наказание будут преднамеренны, жестоки или чрезмерны". (Протоколы 1831 г.).

Читатель, если только он обладает достаточно твёрдыми нервами, прочитав описание этого суда, убедится, какое действие производит система невольничества на чувства образованного человека).

— Что вы думаете об этом, братья?

В этот момент кружок увеличился новым лицом. Неожиданное его появление навело на собравшихся некоторую боязнь, но это чувство сейчас же уступило место удовольствию и радости.

— И ты пришёл, Генри? — сказал Гарри.