Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

Шумная сцена эта, надобно сказать, была следствием неисполненного приказания выгнать бедное семейство скоттеров, поселившееся в пустой хижине, на отдалённом краю плантации Гордона. Мистрисс Гордон с помощью неутомимого внимания и деятельности открыла этот факт и не давала мужу покоя до тех пор, пока не было предпринято мер к удалению несчастных. В силу такой докучливости, дядя Джон поручил Джеку, дюжему негру, в утро этого дня, отправиться к скоттерам и выгнать их. Джек, по наследству питавший глубокую ненависть к скоттерам, которую негры обнаруживают к ним на всех плантациях, пустился в путь весьма охотно, сопровождаемый двумя огромными собаками, насвистывал во всю дорогу самые весёлые арии. Но, когда он увидел бедную, жалкую, больную женщину, окружённую четырьмя голодными ребятишками, молоко его матери заговорило в нём, и вместо того, чтобы выгнать их, он выпросил в соседней хижине блюдо холодного картофелю, и подал несчастным с тем, однако же, видом пренебрежения, с которым иногда бросают кость дворовому псу. Сделав это, он воротился домой уже не с прежнею весёлостью и донёс своему господину, что никаким образом не мог выгнать скоттеров: если господину непременно хочется их выгнать, то не угодно ли ему самому распорядиться. Известно всем, что порыв гнева часто происходит совсем не от того предмета, над которым он разражается. Когда облако чересчур заполнено электричеством, тогда трудно угадать, который громовой отвод привлечёт его к себе более другого. Мистер Гордон получил неприятные письма от своего адвоката, выслушал неприятную нотацию от жены, его булки за завтраком были слишком засушены, кофе пережарен, кроме того он чувствовал ревматизм в голове, и надобно было разделаться с управляющим. Вследствие всего этого, хотя в поступке Джека не было ничего дерзкого, но буря разразилась над ним и бушевала, как мы уже видели. Благодаря непредвиденному обстоятельству, самая тяжёлая часть тучи рассеялась, и мистер Гордон согласился простить виновного, с тем условием, если Джек приведёт немедленно лошадь, на которой он мог бы отправиться к скоттерам и лично убедиться, можно ли их выгнать с плантации. Он упросил Гарри, пользовавшегося его особенным расположением быть его спутником,— и через четверть часа они уже ехали по направлению к хижине.

— В высшей степени невыносимо всё то, что мы, владетели плантаций, должны терпеть от этого рода созданий! — сказал мистер Гордон. — Надо бы сделать облаву и вывести их, как выводят крыс. Эта мера была бы для них благодеянием; единственная вещь, которую можно сделать для их пользы, заключается в том, чтоб уничтожить их всех до единого. Что касается до милостыни, то мне кажется, это тоже самое, что бросать добро в мусорную яму. Нужно бы издать закон,— да мы и будем иметь этот закон,— чтоб скоттеров не существовало в нашем штате.

Разговаривая в этом роде, мистер Гордон прибыл наконец к дверям жалкой, полуразрушенной хижины, из маленьких окон которой, не защищённых стёклами, выглядывала тёмная пустота, как из глазных отверстий черепа. При их приближении, двое испуганных, или, вернее, запуганных детей спрятались за угол. Толчком ноги мистер Гордон отворил дверь и вошёл. На грязной соломе, скорчившись, сидела жалкая, изнурённая женщина, с большими, дико блуждавшими глазами, с впалыми щеками, с растрёпанными, всклокоченными волосами, с длинными, сухими руками, похожими на птичью лапу. К её тощей груди прильнул чахлый ребёнок, и толкал в эту грудь костлявыми ручонками, как будто вызывая из неё питательность, в которой отказывала сама природа; двое испуганных детей, с лицами, покрытыми синеватою бледностью, верным признаком голода, держались за её оборванное платье. Вся эта группа плотно сжималась в одну массу, стараясь как можно дальше отодвинуться от незнакомца, и смотрела на него большими испуганными глазами, как группа диких зверей, преследуемых охотником.

— Зачем вы пришли сюда? — было первым вопросом со стороны мистера Гордона, вопросом, предложенным весьма нерешительным тоном, потому что, говоря сущую правду, враждебное настроение его духа начинало колебаться. Женщина не отвечала; но, после непродолжительного молчания, младший ребёнок пропищал пронзительным голосом:

— Затем, что больше некуда нам деться!

— Действительно, — сказала женщина, — мы расположились было на плантации мистера Дюрана; но Батфилд, его управляющий, разрушил хижину почти над нашими головами. Куда же деваться нам?

— Где твой муж?

— Ушёл искать работы. В том-то вся и беда, что он нигде не может отыскать её: как будто никто в нас не нуждается. Надо же нам где-нибудь приютиться, — говорила женщина плачевным, умоляющим тоном,— не умереть же, хотя в тысячу раз было бы лучше, если бы мы умерли!

Глаза мистера Гордона остановились на двух-трёх холодных картофелинах в глиняном горшке, которые старуха очевидно берегла с особенным тщанием.

— Что ты делаешь с этим картофелем?

— Берегу детям на обед.