Дрейф-механик

Внутри особняк оказался даже вместительнее, чем представлялось снаружи. Гостиная соседствовала с большим танцевальным залом, где оркестр наяривал «лисий шаг» в новомодной версии, быстро-дёрганой, и гости отплясывали, разбившись на пары. Пестрели платья, взмётывались подолы, и семенящий бег сменялся быстрыми разворотами, когда подсказывали аккорды.

Впрочем, все эти танцы я увидел лишь мельком, сквозь открытую дверь. Мы остались в гостиной — хозяин заметил нас и рванулся наперерез, расплывшись в улыбке. На нём был белый костюм, дополненный красной бабочкой. Богемно-длинные волосы сочетались с ухоженной, чуть седоватой бородкой.

— Рад вам безумно и безгранично! — воскликнул он, прикладываясь к ручке Крайсавы. — Вы, луноликая, становитесь всё прекраснее! Ваше очарование влечёт сильнее, чем ушестерённая тяга! И всё же не удержусь, слегка попеняю вам — вы так редко нас навещаете. Впрочем, прошу прощения за дерзость — моя лачуга слишком ничтожна, если смотреть с Рябиновой башни…

— Ах, Янислав, оставьте кокетство, — отмахнулась она. — И позвольте вам представить Неждана, наследника из Кленового Дома.

— О! — произнёс хозяин, пожимая мне руку. — Вот уж действительно — сюрприз на вес золота! Информация из-за стен Великих Домов доводится до публики скупо — сегодня утром, к примеру, была лишь краткая заметка в «Герольде» насчёт того, что во владениях Клёна есть пополнение. Но подробности остались за скобками…

— Они слишком утомительны, — сказал я, — чтобы их сейчас обсуждать. И вообще, я предпочёл бы не привлекать лишнее внимание. Хотелось слегка расслабиться после мероприятий, связанных с Дрейфом. А Крайсава упомянула ваши здешние развлечения. Вот я и решил полюбопытствовать, если не возражаете. Гляну, что здесь и как.

— Конечно! Мой особняк в полнейшем вашем распоряжении. Можете заглянуть в любой уголок! Тем более что мы собрались сегодня именно для того, чтобы отпраздновать Дрейф. Упускать такой повод — просто непозволительно!

Широким жестом хозяин продемонстрировал убранство гостиной. Преобладал насыщенно-красный цвет — в честь июльского континента, как я сообразил. Стены были обильно задрапированы материей соответствующего тона.

— Мы найдём, чем себя занять, — сказала Крайсава, — не сомневайтесь. А вы займитесь гостями, пока они не затосковали.

Намёки хозяин понимал хорошо — ещё раз быстро заверил нас в своём абсолютном расположении и ретировался.

— Ну как? — спросила меня Крайсава. — Разве я не полезная? А ты от меня отбрыкивался, не понимая своего счастья.

— От тебя отбрыкаться — это надо уметь.

— Рада, что ты проникся. Теперь командуй — что дальше? Где ищем Конюха? Полезем с тобой в зловещий подвал?

— Может, и придётся. Хотя это отдаёт дешёвым синематографом.

— А я, кстати, по дороге из изолятора заглянула в участок, к стражникам. Посмотрела список разыскиваемых. Конюх этот — совсем какой-то невзрачный, без особых примет. Да ещё и фото паршивое. Не уверена, что узнаю, если он бродит среди гостей.

Музыка тем временем смолкла. Хозяин поднялся на небольшой помост:

— Дамы и господа! Минутку внимания! Сегодня знаменательный день — материки сошлись, расположились встык, даря нам возможности для торговли и позволяя соприкоснуться нашим культурам. Впервые за двадцать лет наш партнёр — самый жаркий из континентов. Квинтэссенция лета! Сверкающая феерия! Да, мы долго этого ждали. Слишком долго, я бы сказал — так уж устроен мир…

Он полуобернулся, указав на картину, висящую на стене. Размер впечатлял — две сажени на полторы. Художник дал волю своей фантазии — изобразил корабль в открытом море, не имеющий лунных линз, зато с парусами.

— Увы, — продолжал хозяин, — мы знаем, что океаны несудоходны. Лунная тяга ослабевает вдали от суши, а обычное судно попросту неспособно противостоять безумным морским течениям. Единственная возможность — ждать Дрейфа. И мы дождались! Так пусть же июльский зной растопит нашу заледенелую скуку! Пусть южный цветок распустится на мёрзлых просторах! Пусть откроет нам свою тайну!

Он сдёрнул покрывало с предмета, который я до этого принимал за нотный пюпитр. Но нет, это оказалась скульптура — цветочный стебель из серебра со стеклянными красными лепестками.

— Я приглашаю сюда мою ассистентку, несравненную Любославу! С ней мы ощутим праздник по-настоящему!

На помост к нему взбежала девица лет двадцати с платиновыми волосами до пояса. Платье на ней было голубовато-белое, как свежевыпавший снег, подсвеченный луной декабря. Подол — длинный и облегающий, но с шикарным разрезом сбоку, который обнажал ногу при каждом шаге, что называется «от и до».

Чуть в стороне от помоста, не вылезая на первый план, пристроился оркестрант с барабаном, пришедший из соседнего зала. Хозяин особняка ушёл с возвышения, оставив Любославу одну.

Она повела рукой, притянув к цветку лунный «жгут». Лепестки слегка замерцали. Держа над ними ладони, Любослава стала раскачиваться из стороны в сторону. Это напоминало плавный, самозабвенный танец, подчинённый некому ритму, который пока ощущала только она сама.