Дремлющий демон Декстера

ДЗНФ – это вроде ФБР на уровне штата. Они обладают юрисдикцией по всей территории штата в любое время, и в отличие от федералов к ним с уважением относится большинство местных полицейских. Прибывший офицер оказался человеком среднего роста и строения, с бритой головой и коротко подстриженной бородкой. Когда он встал между двумя полицейскими капитанами значительно крупнее его самого, они мгновенно заткнулись и отступили на шаг назад. Одним махом он всех успокоил, все организовал, и мы быстренько снова оказались на аккуратной и упорядоченной сцене множественного убийства.

Человек из ДЗНФ установил порядок производства: расследование дела ведет Майами-Дейд, если только анализ образцов тканей не докажет, что части тел здесь и головы там не имеют отношения друг к другу. На практике из этого вытекало, что капитан Мэттьюз будет первым, которого сфотографирует банда репортеров, уже теснящаяся на улице.

Прибыл Эйнджел-не-родственник и сразу же принялся за работу. Он не совсем знал, что вообще надо делать (я не имею в виду пререкания насчет юрисдикции). А меня больше заботило само событие, которое дало мне массу пищи для размышления – не только сам факт убийств и перераспределения мяса, что пикантно само по себе. Ведь, конечно же, я успел украдкой сунуть нос в чуланчик ужасов Эстебана раньше, еще до прибытия войск, и разве вы станете меня в том винить? Мне просто хотелось взять образцы этой бойни и попытаться понять, почему мой дорогой и неизвестный партнер по бизнесу решил сложить останки здесь. Правда, всего лишь беглый осмотр.

Итак, как только Эстебан, визжа и хрюкая, точно подавившийся грейпфрутом поросенок, вылетел из двери, я проскользнул в чулан, чтобы увидеть, от чего он так завелся.

На сей раз фрагменты не были аккуратно завернуты. Вместо этого они были разложены на полу – четырьмя группами. И, присмотревшись внимательнее, я понял удивительную вещь.

Одна нога лежала вдоль левой стенки чулана. Бледная, бескровная, бело-голубого цвета, на лодыжке даже осталась тонкая золотая цепочка с маленьким брелоком в форме сердечка. Очень изящно, правда, ничего не испорчено ужасными кровавыми подтеками – по-настоящему элегантная работа. Две темные руки, одинаково качественно отрезанные, согнуты в локтях и уложены рядом с ногой, причем локти смотрят наружу. Рядом с ними – оставшиеся конечности, все согнутые в суставах, разложены двумя большими кругами.

Минуту я смотрел. Потом прищурился, взгляд сфокусировался, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не захихикать, как школьница – так меня иногда дразнила Деб.

Потому что он сложил ноги и руки в буквы, и буквы составляли одно-единственное короткое слово.

« BOO ».[30]

Три торса были аккуратно уложены пониже «BOO» в четверть круга, составляя милую улыбку в стиле Хэллоуина.

Каков негодяй!

И все же, несмотря на восхищение игривым духом этой проделки, я не переставал спрашивать себя, зачем ему понадобилось выставлять конечности здесь, в чулане, а не на льду, где можно было бы получить признание более широкой аудитории. Чулан, правда, довольно просторный, но все же пространства хватает только на то, чтобы расположить экспонаты. Так зачем же?

Пока я удивлялся, внешняя дверь Арены со стуком распахнулась – это, конечно, прибыла команда спасателей. Через мгновение после того, как открылась дверь, поток прохладного воздуха коснулся моей спины…

Дуновение холодного воздуха прошло вдоль позвоночника, навстречу ему тем же путем устремился поток тепла. Легкими движениями кончиков пальцев я пробежался по неосвещенному дну собственного сознания; что-то изменилось в глубокой безлунной ночи моего мозга ящерицы, и я почувствовал, что Темный Пассажир горячо соглашается с чем-то, чего я не слышу и не знаю, кроме того, что это каким-то образом связано с первичностью порыва прохладного воздуха, и смыкающихся стен, и атакующего чувства…