Дремлющий дом

Джули восхищало умение Клои взять себя в руки, когда того требовали обстоятельства. В ее распоряжениях не было грубости, тон оставался ровным, но у прислуги не было возможности найти какую-либо лазейку и не оставалось выбора, кроме как беспрекословно выполнить их. Девушка пересекла комнату и взяла протянутый подругой ключ. Задержав дыхание, Клои твердой рукой два раза повернула его в замке.

Заржавевшая крышка поддавалась с трудом. Николас стоял поодаль, прижав к носу надушенный парфюмом платок, он опасался нового приступа дурноты. Джули и сама была готова к тошнотворному запаху, который наполнил пространство, стоило только снять замок.

Подоконник был усыпан крошками ржавчины, которых становилось больше с каждым поворотом крышки. Клои приходилось прикладывать силу, но она твердо отказалась от помощи Эйдена. Всеобщие опасения были напрасны: содержимое банки было надежно запечатано, и достать сердце можно было только разбив стекло, а замок открывал доступ лишь к потайному отделению.

Внутри оказался засушенный бутон алой розы, который рассыпался в руках у Клои, как только она к нему прикоснулась, и крохотный клочок бумаги.

Храни любовь в сердце своем. Жизнь без нее подобна бессолнечному саду с мертвыми цветами.

Клои протянула записку Николасу, после того как стоявшие подле нее Джули и Эйден прочитали ее.

– Сдается мне, дедушка слишком буквально понимал Оскара Уайльда…

Кузен Клои повертел бумагу в руках, проверил ее на свет.

Эйден хмыкнул в попытке скрыть смешок. Он двумя широкими шагами добрался до Николаса и панибратски хлопнул его по спине.

– Сочувствую, приятель. Ни второго тайного завещания, ни сундука с пиратским золотом… Сердце, залитое формальдегидом, и любовная записочка – узнаю истинный дух Дормеров!

Мужчина вздрогнул от прикосновения широкой ладони и передернул плечами. Он оттеснил Джули, бросился к банке и принялся обыскивать ее на предмет каких-нибудь подсказок, отказываясь верить, что тайна была раскрыта.

– Какая-то ерунда! Неужели грех, который совершил Эйс, – это всего лишь убийство жены, наставлявшей ему рога? Он или Вивиан определенно использовали сердце Луизы в качестве жертвы Дьяволу!

– Тебе этого недостаточно? Убийство всегда было самым тяжким из грехов, заслуживал человек смерти за свои деяния или нет, – осадила брата Клои. – И не мне тебе об этом напоминать.

– И похоронил жену он как-то не по-христиански, что ли… – Эйден изобразил, как он якобы вырвал сердце из своей груди, и, словно зомби, закатил глаза и высунул язык. Джули оценила попытку рассеять мрачную атмосферу и улыбнулась парню, тот задорно подмигнул.

Напряжение начинало покидать комнату. Безусловно, находке было бы лучше храниться в Кабинете редкостей или на кафедре анатомии, а не в жилом доме, но Джули была рада, что им не удалось обнаружить ничего, что могло бы помешать Клои распоряжаться наследством. Ее подруга тем временем была счастлива, что мучившим ее кошмарам, казалось, пришел конец.

– Подумать только, я столько ночей провела, по сути, над чужой могилой, – поежилась Клои. – Скорее бы избавиться от этого дома!

– И после пережитого ты готова продать Дормер-Хаус невинным людям? Интересно, что им нащебечет агент по недвижимости: «О, мистер и миссис Смит, это просто райское гнездышко! Вы же не будете возражать против заспиртованных органов под полом, скелетов, замурованных заживо слуг в подвале и кровожадных призраков?» – ядовитые слова лились из Николаса фонтаном, в его глазах вновь появилась решимость.

Клои смутилась, она прятала глаза и перебирала браслеты на тонких запястьях. Джули не могла поверить своим глазам: чтобы ее подруга не нашла, что ответить?

Эйден, который решил облегчить работу миссис Стэлворт и подбирал с пола упавшие кресла, подушки и возвращал на место выдернутые из шкафов ящики, резонно заметил, что есть тип людей, которым нравятся старинные дома с жуткой историей, и сердце в банке лишь увеличит ценность Дормер-Хауса в их глазах.

Хозяйка дома поморщилась и посмотрела на Доэрти с легкой досадой, будто он сморозил глупость.

– Кузен, милый, ты перегибаешь палку. И мне действительно нужно продать дом, у меня нет другого выхода.

Прижав к груди банку, Николас прошагал к двери, жидкость внутри плескалась и оставляла жирные разводы, сердце подпрыгивало с каждым движением мужчины, отчего создавалось впечатление, что оно бьется, как живое.

– Ты совершаешь ошибку, и мой долг сделать все, чтобы тебе помешать, – с серьезным лицом проговорил брат Клои и скрылся в коридоре. Джули услышала, как за ним захлопнулась дверь в его спальню, а содержимое стеклянной банки зловеще булькнуло.

* * *