Дресс-код для жены банкира

— Звучит слишком пафосно, чтобы принимать всерьез, вы не находите? И при чем здесь Алексей и вообще все мы?

— Неужели вам не понятно, что только ученые-гуманитарии, гуманитарная мысль на протяжении всей истории удерживает человечество от людоедства? И мы должны стремиться к тому, чтобы представители гуманитарных дисциплин, люди академического склада, постепенно занимали ключевые посты в этой жизни. Наш ум, — продолжала Ольга Арсеньевна, которая явно причисляла себя к этой общности сверхлюдей, претендующих на абсолютную власть, — достаточно изворотлив, чтобы заставить тех, кто полагается на грубую силу, работать на нас. Вы скажете, что именно гуманитарная мысль породила такие кошмарные идеологии, как коммунизм и фашизм. Да, это так. Но мы владеем методами анализа и можем вычленить и из таких чудовищных эпизодов положительный опыт.

— И когда вы рассчитываете захватить власть? — Я была потрясена и просто не ожидала, что в этой железной леди кроется столько романтики.

— Мы не безумцы.

В это, вообще-то, в данный момент довольно трудно было поверить.

— Тогда к чему все эти рассуждения?

— Мы можем уже сейчас заставить их улучшить нашу жизнь. Достойным людям — достойные условия труда и жизни.

— Вы говорите лозунгами.

— Я не говорю, я действую. Главное, я нашла источник финансирования, который позволяет воплощать мои идеи. Мы можем не только обеспечивать достойный уровень жизни лучшим из наших коллег, но и внедрять самых инициативных в органы власти. Проще говоря, добывать депутатские мандаты и должности, дабы лоббировать нужные нам законы и решения…

— Источник финансирования? — Тут меня осенило, откуда, собственно, проистекал этот живительный источник. — Но это безумие. И как вам удалось убедить его подписаться на такое?..

— Я нашла нужные аргументы, — с достоинством ответствовала Ольга Арсеньевна, — в конце концов, каждый нормальный человек хочет жить не среди зверей, а среди людей, и Алексей Александрович не исключение. Но дело не в этом, а в том, что сейчас он в тюрьме. И мы просто обязаны его вытащить, и я убеждена, что вы знаете об этом деле больше меня. Рассказывайте. — Она выжидающе взглянула на меня.

— Не проще ли будет с вашим-то даром убеждения найти нового Савву Морозова? — Удержаться от колкости было просто невозможно. — В целом история, конечно, безумная, но признаю: остроумная и с размахом, учитывая, что денежки в конечном счете приходят от самого настоящего, как вы застенчиво называете, быдла. Заговор гуманитариев на деньги криминализованного бизнеса — это великолепно.

— Заговор хороших манер, если хотите. Благопристойность и разум — эти две вещи должны по-новому организовать жизнь. Кстати, в этом городе так все и было, пока сюда не понаехали…

— Знаете, Михайло Ломоносов тоже был приезжим и происходил не из академической семьи с хорошими корнями. Что же касается насильственного насаждения хороших манер, то тут не помогут все деньги мира.

— Для начала хотелось бы вернуть то, что у нас было… И я совсем не против Ломоносовых, они хорошо поддаются воспитанию, что прекрасно видно на примере нашего Алексея. — Ольга Арсеньевна с удовлетворенным видом оправила складки на блузе.

— Если вы полагаете, что провели блистательный педагогический эксперимент и превратили сибирского снежного человека с задатками душегуба в покровителя искусств и наук, то вы в некоторой степени ошибаетесь…

— Да, я начинала не с нуля, однако…

— Однако вы вообще непонятно с чего начинали. — И тут я не удержалась и рассказала все то, что услышала от Никиты.

Ольга Арсеньевна, надо отдать ей должное, не дрогнула.

— Ну что же, — после небольшой паузы сказала она, — для Алексея в этом был элемент игры, но серьезные вещи иногда имеют такую форму. Главное, что дело двигалось.

— И как успешно оно двигалось, хотелось бы узнать? И сколько же депутатских мандатов в городском собрании удалось заполучить при, так сказать, спонсорской поддержке господина… ну, будем продолжать называть его Антоновым?

— Это вы с легкостью угадаете по лицам: людей нашего круга всегда видно.

Градус безумия нарастал с каждой фразой, и если в какой-то момент мне начало было казаться, что энергию и решительность свекрови можно было бы использовать, то предложение вглядеться в лица депутатов городского собрания развеяло иллюзию того, что нашелся какой-никакой союзник.

Ольга Арсеньевна тем временем продолжала рассуждать о принципах благопристойности и разума.

— То, что вам, Лелечка, удалось узнать некоторые небезынтересные подробности, все-таки не может служить оправданием вашего поведения. Полагаю, что вам следует вернуться к Юрию, я собираюсь поговорить с ним об этом. Поймите, вы вышли замуж за достойного человека и должны это ценить. А вместо этого вы, мягко говоря, влюбляетесь в сомнительных типов…

— Это Алексей сомнительный? — Было смешно, что даже сейчас, когда Лекс был одинаково недоступен для нас обеих, Ольга Арсеньевна старалась вернуть его в свое единоличное пользование.