Дрессированный паровозик

Но вот что сказала мне дрессировщица в тот день, я запомнил очень хорошо.

— Прежде всего, зверюшек надо приучить к себе. А добиваться этого надо только любовью и лаской. Когда зверек привыкнет к тебе, поймет, почувствует, что ты ему ничего плохого не сделаешь, вот тогда можно начинать с ним работать, дрессировать его. За то, что зверек правильно понял тебя, сделал правильное движение — угости, приласкай. А за ошибку не наказывай. Учи. Терпеливо учи. Дуровы никогда не обижали и не наказывали своих животных.

А потом принесли кинкажу Чебурашку. Вид у него был очень сонный. Чебурашка обхватил лапками Терезу Васильевну и крепко прижался к ней.

Дрессировщица достала из кармана яблоко и протянула зверьку. Чебурашка открыл рот и высунул длинный, как у сплетниц, язык.

Нет! Тут я, пожалуй, переборщил! Такой славный зверек не может заниматься столь недостойными делами. Хотя язычок был довольно длинный. Скажем, длинный, как хвост. Потому, что половина кинкажу состоит из хвоста.

А еще Чебурашка очень любит мороженое. И, как вы, наверное, догадываетесь, мороженое обнаруживалось в том самом вагончике, где интуристу Чебурашке предстояло путешествовать.

Чебурашка ходил по перрону, открывал дверцы вагона, залезал внутрь, высовывал в вагонное окно свою славную мордашку, и все было бы хорошо, если бы его не спугнул громкий удар колокола. Зверюшка снова вцепился в Терезу Васильевну и репетировать отказался наотрез.

— Все, — сказала Дурова. — С посадкой сегодня хватит. Остальное без меня.

КТО ЗВОНИЛ В КОЛОКОЛ?

Я уже говорил, что одному человеку справиться с таким количеством животных невозможно.

Поэтому в другой части манежа, под неусыпным оком Марата Ильича, осваивал профессию будущий начальник станции. Козел Прошка.

Надо признаться, что Прошка во многих делах очень сообразительный козел. Но тут он никак не мог взять в толк — с какой стати он должен звонить в колокол? Проявлял тем самым козлиное упрямство.

И все разговоры о том, что каждый вечер на него будет надеваться красная форменная фуражка, его как-то не волновали.

Станционный колокол висел на специальной подставке. От колокольного язычка тянулась длинная бечевка, которую упрямый Прошка не желал дергать.

Но Марат Ильич знал, как перехитрить упрямого козла.

Он взял красную сочную морковку, прицепил ее к концу бечевки и повертел морковкой под носом у Прошки.

Тот даже глазом не моргнул.

— Понятно! — сказал Марат Ильич.

Он отошел в сторонку, вынул сигарету и закурил.

Бдительный пожарник, дремавший в центральном проходе, бросился к дрессировщику.

— Так надо! — сказал Марат Ильич.

И, чтобы окончательно убедить в этом пожарника, добавил:

— Эксперимент!

И хотя курить на манеже строжайше запрещено, пожарник не устоял перед авторитетом Марата Ильича.

А упрямый козел Прошка, представьте, задергал носом, забеспокоился, подошел к дрессировщику и тихонечко боднул его рогами.

Марат Ильич подошел к колоколу, отвязал морковку, а вместо нее — о, ужас! — прицепил сигарету.

Никотин, естественно, яд!

Но Прошка всю свою жизнь провел на цирковой конюшне и таких тонкостей не знал. Более того, видимо, от нехватки витаминов, он любил иногда пожевать приличную сигаретку.

Прошка без долгих раздумий подошел к колоколу, поставил передние ноги на специальную подставочку — так ему удобнее дергать бечевку — и схватил сигарету.

Колокол гулко звякнул.

Марат Ильич отобрал у козла сигарету и вновь прицепил ее к бечевке.

Прошка повторил свой маневр. Сигарета снова оказалась в руках дрессировщика.

— Давай просто так! — сказал Марат Ильич козлу.

Прошка понял, что выхода нет. Он подошел к колоколу, схватил бечевку и стал ее остервенело дергать.

По цирку летел колокольный звон.

— Ай, браво, мальчик! Брауши! — потрепал Марат Ильич Прошку.

И выдал ему сигарету. Потому что животных обманывать нельзя.

УМНАЯ ПТИЦА ПОПУГАЙ

О том, что Дурова восстанавливает аттракцион «Железная дорога» и даже начала репетировать, узнало телевидение. И решило снять документальный фильм о дрессированном паровозике.

И вот на одну из репетиций притащили фонари, кинокамеры и микрофоны.

По такому случаю рельсы в манеже были уложены полностью, а Марат Ильич раскочегарил паровозик.

— Ну, что будем делать? — спросила Тереза Васильевна у режиссера.

— Все как обычно, — скромно ответил тот.

— Давайте посадку! — скомандовала дрессировщица своим помощникам.

Здесь все пошло как по маслу. Вы все уже знаете. Не будем повторяться.

Разве что петух больше обычного важничал перед кинокамерой, а глупые куры поглядывали на него с нескрываемым интересом.

Прошка оказался на высоте, отзвонил как надо и произвел на кинооператора приятное впечатление.

Но режиссер остался недоволен:

— А где у него фуражечка?

Форменную железнодорожную фуражку искали долго. Потом так же долго пытались напялить ее козлу на голову. Но безуспешно. Мешали рога. Дырявить фуражку было жалко. Оставлять козла без рогов просто невозможно.

Прошка с омерзением поглядывал на колокол.

Марат Ильич пожалел козла:

— Не будет больше! Устал! — сказал он оператору.

— Еще раз! — попросил тот.