Дрессировщик. Искупление

— Я сама справляюсь. Это не так и сложно… — Света несколько раз таскала ее к разным мастерам такого рода, но Жене очень там не понравилось. И то, что чужие люди ее касаются, и то, что они настойчиво предлагают изменить ее внешность на что-то кардинально новое, и их дурацкие разговоры. Она сама прекрасно умела приводить себя в порядок. И чужая помощь ей вовсе не требовалась.

— Но ты помнишь, что завтра идем на прием? Уверена, что ничего не нужно делать?

— Я смогу причесаться и накраситься. Не переживай.

— Ну, смотри, потом не жалуйся… Если вдруг надумаешь — говори сразу, у тебя еще будет время до вечера, чтобы куда-нибудь сгонять.

— А разве все эти салоны не работают по записи, за очень долгое время?

— Если очень нужно, и за хорошие деньги, всегда можно попасть туда, куда тебе хочется.

— Возможно. Я не проверяла.

Ей вообще не нравилась эта затея с каким-то дурацким приемом. Зачем-то идти туда, где она никого не знает… Понятия не имеет, что там делать и как себя вести… Она теоретически представляла, что это за мероприятия — книги читала, все-таки, телевизор смотрела. Но это все были картинки, далекие от реальности. Женина реальность к ним не относилась никак.

— А мне обязательно туда идти? Не вижу никакого смысла пялиться на незнакомых людей и тупить, не зная, о чем с ними разговаривать…

— Вот поэтому и обязательно, Женя. Ты всю жизнь провела взаперти. Пора уже начинать общаться с окружающими.

— Мне хватало того общения, что было. И сейчас хватает. — Она не кривила душой. Никогда не стремилась к тому, чтобы расширить круг знакомых. Не доверяла новым людям, не понимала их странные интересы, не стремилась понять. Большинство ровесников казались ей просто глупыми после Суворова, а взрослые — странными и опасными. Сказался прошлый жизненный опыт, от которого избавиться было сложно.

— Ну, если ты собираешься всю жизнь провести за чьей-то спиной — ради Бога. Сиди в конуре и не высовывайся. — Это было обидно и больно. Вдвойне — от того, что было правдой. У девушки не было в планах всю жизнь провести у Валеры. Да и он, скорее всего, когда-то с ней захочет попрощаться — наиграется, надоест. Знакомый и уже пройденный сценарий. Но сделать первые шаги в неизвестность все еще было страшно.

— Не собираюсь. Спасибо за доходчивость. Я пойду.

— Ну, вот и славно. Завтра в пять вечера выезжаем. Будь готова. И, кстати, мое предложение по поводу стилистов остается в силе. Подумай над ним…

И Женя задумалась. Никак не могла определиться — нужна ли ей такая помощь… Но, уж если делать шаг навстречу другой жизни, то делать его полным. Пропасть нельзя преодолеть наполовину — либо перейдешь, либо провалишься.

Она не успела сформулировать свое решение, как Валерий снова огорошил:

— А ты не хочешь увидеть своих родителей? Почему ты с ними не общаешься?

Глава 15

— Какая тебе разница? — Женю совсем не тянуло к тому, чтобы раскрывать душу перед этим мужчиной. А он, как назло, умудрялся ковырнуть в местах, где прятались самые глубокие, порой до конца не зажившие раны. Талант? Или она сама их нечаянно показывала, а ему оставалось только тыкнуть пальцем?

— А сама как думаешь? Ты живешь в моем доме, а я почти ничего не знаю о тебе. Только то, что сама сказала, да информация из документов.

— Разве документов не достаточно?

— Нет. Они поддельные. — В этот момент он даже не глянул в ее сторону. Будто и так знал прекрасно, как отреагирует Женя.

— С чего ты взял?

— С того, например, что в свидетельстве о рождении записаны люди, которые не существуют.

— Это… как это? Как такое возможно?

— Не знаю. Спроси у того, кто это свидетельство стряпал. Мог бы и постараться получше.

Девушка замолчала растерянно. Она знала, что Игорь делал ей новые документы — этого Суворов не скрывал. Да и настоящие было просто негде взять. Но то, что они окажутся откровенной липой… этого она не ожидала.

— Не переживай. Никто не узнает этого, если не начнет копать специально. Паспорт у тебя уже вполне приличный, комар носа не подточит. Просто надейся, что это свидетельство никому и никогда не понадобится.

— А зачем ты узнавал?

— Хотел построить твое генеалогическое древо, а потом пойти к астрологам и нарисовать тебе карту судьбы.

— Что? — она не была уверена, что правильно все расслышала.

— Ничего. Я что, не могу иметь хобби?

— Можешь, конечно, только…

— Только не такое идиотское, согласен. Хотел понять, откуда ты взялась такая, Женя, кто тебя родил. И не стоит ли ждать подвоха с этой стороны.

— Не стоит. Я не общалась с родными уже очень давно. Они, скорее всего, считают меня без вести пропавшей. — Постаралась, чтобы голос не дрогнул на последних словах. Женя боялась даже думать о том, что пережила мама, когда ей сообщили об исчезновении дочери. За отца не так переживала. Но мысли о матери не давали ей покоя никогда, всегда отдавали глухой затаенной болью.

— А ты не хочешь восстать из мертвых-то? Они ж, наверняка, тебя похоронили?

— Хочу. Но боюсь. — Призналась, все-таки. Не видела уже смысла отпираться.

— Хммм… Думаешь, не простят?

— Не знаю. Ну и мне, вообще-то, нельзя перед ними появляться.