Древесная магия партикуляристов (СИ)

   Фиона сделала повелительный жест рукой, вплетая его в ткань повествования. Матиас, которого никакая поэзия не могла изумить в достаточной степени, немедленно понял, что она имела в виду. Он подошел к толпе нападавших и принялся сноровисто перерезать глотки тем, кто был одет попроще. Орудовал Матиас своими метательными ножами, ибо более серьезного оружия ему в данном случае не требовалось; иногда, если расположение фигур позволяло, он перерезал глотки даже с двух рук.

   Очнувшиеся от столбняка сестрички Гопкинсы так же быстро принялись вязать руки и рты тем, чья одежда блистала драгоценными камнями (преимущественно яшмой и янтарем).

   В коридоре, увы, оказалось достаточно тесно: нападающих насчитывалось человек до тридцати. К счастью, пронзительный и проникновенный одновременно альт принцессы Фионы проникал даже туда.

  -Воспою я здоровье желудка,

  Что воспримет в себя без обмана

  Даже пряно-соленую утку,

  Даже жареного пеликана!

  Чтоб извергнуть все это позднее

  В единенье с прекраснейшей вонью...

  О, услада моя, загляденье!

  Нечистоты великой Варроны!..

  Воспою я...

   -Мы уже закончили, спасибо, - заметил Матиас, возвращаясь в спальню и вытирая ножи об одежду ближайшего говномага.

   Заглядывавшая в окно луна уже утратила очаровательный розовый оттенок послезакатной стыдливости, стала белой и холодной. Откуда-то издалека, из-за выбитой двери, по уже свободному от захватчиков коридору доносились звуки музыки все еще не завершившегося где-то бала.

   -Вот как? - Фиона довольно улыбнулась и поправила прядь волос над ухом. Это был всего лишь жест кокетства: прическа принцессы была растрепана столь равномерно, что вряд ли тут что-либо могло помочь. - Говорил мне гувернер, что сочетание высокого и низкого в искусстве всегда производит наибольшее впечатление...

   -О, сестрица, здорово! - горящее энтузиазмом лицо Антуана выглянуло между шторками кровати. - Но как вам это удалось?! И откуда вы знаете...

   -Любезный мой брат, - высокомерно произнесла Фиона, отряхивая с рукавчиков платья невидимые пылинки, - пора бы вам уже и разбираться в классической литературе. Это был, извольте видеть, отрывок из классической поэмы Темных Веков, "Моя извращенная страсть" знаменитого барда Эрмануила Квинтиллионе-Копрофага[3], основателя клана Квинтиллионе. Разумеется, эти господа не могли не впасть в священный трепет, заслышав строки своего предка.

   -Ваше высочество, а откуда... - благоговейно произнесла Сью, а Мэри продолжила (они обе смотрели на Фиону глазами преданных собак): - Вы так разбираетесь в проблеме?

   -Наивные, - Фиона снова извлекла откуда-то веер (даже Матиас своим тренированным зрением не смог различить, когда и куда она его убирала и откуда потом достала). - Особа королевских кровей должна разбираться в дерьме досконально, различать его виды на запах и даже на вкус. Имейте в виду, братец!

  Глава 25. Магия древнейших родов

  Глава церемониальной палаты: И в этом году снова самой значительной статьей расхода муниципального бюджета стало оформление принадлежностей к магическим категориям родства, кое превысило заложенные на исходе прошлого года цифры ровно на треть...

  Голос из зала: Тройка - число огня! В бюджетном дефиците виноваты огненные!

  Из протокола заседания городского собрания г. Варроны

   В этот день над столицей империи Гвинаны, столичным городом Варроной (и пусть никто не сомневается, что это столица, причем самая столичная столица из всех столиц), стояла чудесная погода. Невыразимость этого чуда была столь велика, что даже горожане за столиками уличных кафе, славные не только умением играть в карты при любой температуре, но и немалым красноречием, не могли подобрать надлежащих эпитетов. Они только щурились на одуревшее от синевы небо, проводили указательным пальцем над верхней губой, которая немилосердно потела под модными в этом сезоне щеточками усов, качали убеленными сединами головами и произносили: "Ну и ну!" Все другие слова вымывались прозрачной свежестью воздуха, белыми паутинками легкомысленных облаков, буйством алых, охристых, нежно-оранжевых, прозрачно-бежевых и иных оттенков на листьев каштанов и пальм, вольготно росших вдоль улиц... пальмы желтели, не обращая внимания на особенности своего вида, и лениво роняли на прохожих похожие на опахала листья. Прохожим оставалось только уворачиваться: пальмовый лист, как известно, весит прилично, и, упавши на тебя с высоты, может нанести травмы.

   Матиас Барток шествовал по тротуару, чувствуя себя несколько неуютно в темно-зеленом камзоле, темно-синих штанах и таком же плаще. О да, все цвета были весьма выдержаны и умеренны, однако все-таки серьезно отличались от привычного ему антрацитово черного. Кроме того, из-под воротника-стоечки камзола - о ужас! - выглядывал белый воротник нижней сорочки. Да и отсутствие арбалета, подаренного Его Величеству, жгло будто огнем. Матиасу подсознательно казалось, что он шагает по улице голым, и единственное, что примиряло его с реальностью, это отменно блестящие черные сапоги: их Юлия разрешила оставить.