Древнеарийская философия том 1 и том 2

Правда, в конце концов, «некоторые из этих проблем полностью или частично каким-то образом всё же проникли в математику, но математикам не известно ни их происхождение, ни физическая значимость»¹⁰⁹. Что тут скажешь, положение действительно печальное, и его причина заключается в том, что математикам и не на что опереться.

Действительно, согласно древнеарийской философии, чрезмерная абстракция, которой грешит сейчас математика, не может не привести к осложнениям. Попытки же их разрешить приводят к тому, катастрофически не хватает времени на фундаментальные исследования, и руки не доходят до каких-то приложений, ибо завтра столь тщательно построенное, но держащееся исключительно на честном слове здание современной математики может рухнуть.

В результате, математика замыкается в себе, и «в наше время нередко приходится слышать и читать заявления математиков о том, что их наука не зависит от естественных наук»¹¹⁰. И, как ни печально такое положение дел, особенно с точки зрения древнеарийской философии, но «математики теперь, не колеблясь, открыто признают, что их интересы сосредоточены на чистой математике, а физика им безразлична»¹¹¹.

И потому вовсе не оспариваемая древнеарийской философией «разумная потребность в изучении целого класса проблем с целью более глубокого понимания частных случаев и в абстракции с целью выявления сущности проблемы стала не более чем предлогом для обобщений ради обобщений и абстракции ради абстракций»¹¹². Как такое не похоже на прошлые времена, когда «математические теории дали человечеству возможность обнаружить порядок и план всюду в природе, где только их можно было найти»¹¹³.

В своё время «они помогли нам частично или полностью овладеть обширными областями знания»¹¹⁴. Но, невзирая на столь явные и продуктивные уроки прежних свершений, «большинство математиков предало забвению древние традиции и наследие её прошлого»¹¹⁵.

В результате, и, чем дальше, тем больше «наполненные глубоким содержанием сигналы, которые посылает нам природа, достигают лишь закрытых глаз и нечутко прислушивающихся ушей»¹¹⁶. А «математики продолжают жить на проценты от репутации, заработанной их предшественниками, и жаждут при этом шумного одобрения и такой же поддержки, какую математика имела в прошлом»¹¹⁷.

Впрочем, кое-где, «чистые математики пошли ещё дальше – они изгнали прикладных математиков из своего братства в надежде, что им одним достанется вся слава, которую снискали их предшественники»¹¹⁸. Но, на самом деле, согласно древнеарийской философии «они выбросили за борт богатейший источник идей и беспечно транжирят накопленное ранее богатство»¹¹⁹, ибо «в погоне за блуждающим огоньком они покинули пределы реального мира»¹²⁰.

Время от времени в своё оправдание «некоторые чистые математики… продолжают твердить о потенциальной ценности своих математических работ для естественных наук»¹²¹ и «утверждают, что создают модели для теоретического естествознания»¹²². Но, чтобы они не говорили в своё оправдание, и на какие бы аргументы не опирались, «в действительности подобная цель их нисколько не занимает»¹²³.