Древнеарийская философия том 1 и том 2

Познание же самого целого создаёт свод правил и инструментарий здравого смысла древнеарийской философии, позволяющий в каждом конкретном случае понять тот или иной нюанс Всевышнего. Познание всех Его аспектов следует производить, опираясь на здравый смысл, целиком, и помня при этом, что «именно мечта о гармонии Вселенной вдохнула жизнь в научное мышление»¹⁸⁶.

В результате, не должно быть изучение математики ради математики, особенно после того, как основы математики были даны древнеарийской философией. И потому вовсе неудивительно, что в начале XX–ого в. игнорирующий такой принцип оторванный от реалий абстрактный «тонкий анализ очевидного привёл к нескончаемой цепи осложнений»¹⁸⁷.

Согласно древнеарийской философии, все нужные обобщающие аспекты и содержащие их теории, при наличии в них потребности, будут разработаны в ходе разумного и востребованного обобщения опыта. Если до того они окажутся не задействованными, то человечество их получит в момент озарения Мироздания или при Конце Света.

Иначе не избежать катаклизмов, ибо неизбежная при таком подходе «потеря истины, бесспорно, может считаться подлинной трагедией, ибо истины – драгоценнейшее из достояний человечества, и утрата даже одной из них – более чем основательная причина для огорчения»¹⁸⁸. Не стоит делать себе лишних неприятностей на ровном месте, ибо «осознание того, что сверкающая великолепием витрина человеческого разума далеко не совершенна по своей структуре, страдает множеством недостатков и подвержена чудовищным противоречиям, могущим вскрыться в любой момент, нанесло ещё один удар по статусу математики»¹⁸⁹.

Одновременно стоит помнить, и об этом уже говорилось ранее, и о том, что «бедствия, обрушившиеся на математику, были вызваны и другими причинами»¹⁹⁰. Все «тяжёлые предчувствия и разногласия между математиками были обусловлены самим ходом развития математики за последние сто лет»¹⁹¹, так как «большинство математиков как бы отгородилось от внешнего мира»¹⁹².

В результате, «сосредоточив усилия на проблемах, возникавших внутри математики, -- по существу, они порвали с естествознанием»¹⁹³ со всеми вытекающими отсюда последствиями. Они осознанно обрекли себя на блуждание в потёмках в надежде на ощупь найти сокровенную истину.

И так они поступили, несмотря на множество данных, свидетельствующих о том, что наиболее красивые истины обнаруживаются только при изучении природы. Например, «невиданное разнообразие электромагнитных волн, в том числе и света, может быть описано и обращено в русло практических приложений с помощью теории электромагнитного поля Максвелла»¹⁹⁴.

С формальной точки зрения, «всё это не более чем проявления одной и той математической схемы»¹⁹⁵, открытой исключительно в ходе длительного изучения природы. Именно упорство исследователей первой половины XIX–ого в. привело к тому, что «теория Максвелла, столь глубокая и всеобъемлющая, что наше воображение бессильно представить себе её подлинное величие, открыла в природе план и порядок, говорящие человеку о природе более красноречиво и проникновенно, чем сама природа»¹⁹⁶.