Древнее заклятье

— Эй, Лес! — позвала вила Равина, глядя, как все три красавца-дракона стремительно взмыли в воздух и на малой высоте направились к горам.

— Да, Равина! — отозвался царь леших.

— Как ты относишься к женским капризам?

— К женским капризам, как и любое нормальное разумное существо, я отношусь крайне отрицательно. Хуже женского каприза, по моему глубокому убеждению, может быть только мужское упрямство. А что?

— Мне хочется размять крылья, Лес.

— Хм-м-м…

— Почему драконам можно, а мне нельзя?

— Драконы, хоть и очень умные, но все-таки животные, а ты — разумное создание. Что если тебя заметят?

— Уже темнеет, Лес. И потом, я очень недолго и очень низко. Ты пойми, я привыкла доверять своей женской интуиции, а она, эта самая интуиция, подсказывает мне, что самое время размять крылья.

— Э-э… как вы считаете, друзья, — обратился к присутствующим Лес, — можно разрешить Равине полетать?

— Если нельзя, но очень хочется, то — можно, — из женской солидарности поддержала Равину Шурка Уварова.

— Только недолго, Равина, хорошо? — сказал Сиэтар.

— Будем считать, что ты вылетела на разведку, — подмигнул Гошка.

Рамсей, Жугр и домовой Макарушка лишь кивнули головами.

— Я скоро! — пообещала Равина и, выбежав из-под сосен на опушку, стремительно взмыла в темнеющее небо.

Равина летела низко и медленно, почти касаясь верхушек деревьев, и буквально через несколько минут оказалась над маленькой поляной.

Она сразу же увидела внизу Илувара с Романом и еще какого-то старика рядом с ними.

Бесшумно (вилы в воздухе — все равно, что эльфы в лесу) Равина скользнула к земле.

Все трое стояли к ней спиной и сосредоточенно разглядывали какую-то картину, написанную на холсте, натянутом между двух березок.

Вила коснулась ногами травы и сложила крылья.

— Ага, — сказала она негромко, — мы-то волнуемся, думаем, что они в плену, а они вон где прохлаждаются!

Эльф и Роман Береза подскочили одновременно, как будто неведомая сила подбросила их в воздух и развернула на сто восемьдесят градусов.

— Равина!! — радостно заорали они и бросились обниматься.

К лагерю вышли, двигаясь вниз по реке, когда на небе стали загораться первые крупные звезды.

Встреча вышла бурной и безалаберной. После объятий, нечленораздельных возгласов, поцелуев и даже всхлипов (справедливости ради следует заметить, что Шурке Уваровой быстро удалось справиться со слезами радости) взоры присутствующих обратились на Нуриона и пленного злыдня.

Время близилось к полуночи; сытые драконы уже вернулись с охоты; люди, эльфы и остальные разумные сидели у костра (его все-таки разожгли) и заканчивали обмен мнениями.

Появление Нуриона было расценено как чудо, и старика буквально забросали вопросами. Однако Нурион остался немногословен.

— Дети мои, — сказал он. — Я дал вам возможность прийти в этот замечательный мир. Что еще вам от меня нужно? Вы хотите узнать историю моей жизни? Поверьте, в ней нет ничего достойного внимания и тем более поучительного, потому что каждый должен прожить свою собственную жизнь сам. Да, я много путешествовал. Я любил и был любим. В одном из миров именно любовь мне вернула молодость и силы жить дальше, и эта же любовь чуть не убила меня. Вам кажется, наверное, что я мудр… Возможно, это и так. Но мне, если честно, не очень хочется делиться своей мудростью, потому что это МОЯ мудрость, и она больше ничьей быть не может. Да, вам трудно, но я ничем не могу вам помочь. Вот, разве что, добраться побыстрее к Велету, если, конечно, он еще жив… Я не силен в колдовстве и магии и я даже не могу на время обезвредить хотя бы одного злыдня. Дайте мне спокойно умереть на родине. У меня осталось очень мало сил, поверьте. Я чувствую приближение смерти, а мне еще нужно пережить сегодняшнюю ночь и завтрашний день. Сегодня я создал свое последнее Окно. Решайте, кто из вас пойдет со мной завтра, и до утра оставьте меня в покое.

С этими словами Нурион медленно и осторожно, словно опасаясь рассыпаться на части, поднялся и, поплотнее запахнувшись в плащ, удалился в ночную темь.

— Я видел, как он сегодня работал, создавая это последнее Окно, — тихо произнес Илувар. — Это невероятно, но картина оживала под его кистью прямо на глазах.

— Никогда бы не поверил, если бы мне об этом рассказали, — подтвердил Роман. — Я уж было подумал, что здесь, на Земле-два, разучился удивляться чему бы то ни было. Как бы не так.

— Ладно, — сказала вила Равина. — Давайте решать, кто из нас слишком… необычен, скажем так, для Земли-один.

— Думаю, — высказался Роман, — что в первую очередь нужно решить вопрос с командиром. Кто поведет группу с Нурионом, тот и должен отбирать себе спутников.

— По-моему, — рассудительно заметил Гошка, — командиров должно быть два. Один на случай встречи с людьми, а другой — для переговоров с Велетом и вообще для всяких сказочных дел.

— Гошенька, друг мой! — воскликнул Рамсей. — Зачем нам, скажи на милость, вообще с людьми встречаться?

— А если все-таки они нам попадутся? Карпаты в наше время, я думаю, не те, что тысячу лет назад. Там, знаете ли, люди живут…