Древнее зло в кресле босса

Осознание парализовывало, не пугало даже, а наваливалось тяжело сверху. Что за хрень творится? И вчера… женщина была раздражена и представляла собой ничтожную опасность для меня – но все-таки в какой-то степени опасность, хотя бы для настроения. Вряд ли бо́льшую, чем переход не слишком оживленной дороги на красный свет. Не позвонит ли и сейчас Григорий Алексеевич – равнодушно поинтересоваться, все ли у меня в порядке и можно ли ему поворачивать обратно? Он не позвонил, но мысленный паралич от того не проходил. Обращаясь непонятно к кому, шеф тогда ляпнул что-то о «приглядеть за мной» и что-то о моем бойком характере. Интересно, вот это эпизодическое на ногах – это, случайно, не Вася?!

Я вскрикнула, затрясла ногами, стряхивая с них несуществующее. Прохожие начали обходить меня более широким кругом. Но ведь они правы – я выгляжу как шизофреничка! Мармеладная усталость настигла и меня! Лучше уж пара провалов в памяти, чем такое.

Еще несколько раз за учебный день я проверяла свою новую гипотезу, но в институте угрозы еще надо постараться найти. Выдумала одну: отправиться в деканат и заявить, чтобы передвинули сроки сдачи курсовой, поскольку я не успеваю из-за работы. Мне вообще подобное ничем не грозило – замдекана я знала хорошо, на примере многих отстающих студентов: она просто минут десять будет вопить о том, что учеба превыше всего, а если у кого-то имеется нечто превыше учебы, так она будет только рада помочь забрать документы. Уж особенно с бюджетного места, где каждый день надо подтверждать, что ты его достоин. Ничего опасного – кроме недолгого крика. А вот только ножки туда не пошли: влево пошли, вправо пошли, назад пошли, в туалет готовы были пойти, хотя все тело выше ножек в туалет пока не хотело, а в деканат не пошли. Какая-то адская сила бережет меня не только от угроз жизни, но и от примитивных стрессов?

Интересно, а она только мысли мои читает или умеет предвидеть будущее со всеми реальными последствиями? Вот последнее было бы очень кстати – не уметь пойти туда, где ждут неприятности. А мысли читать – это ерунда, я и сама свои мысли читать умею…

Сидя на парковой скамье, я ощущала себя навеки прощающейся с отъехавшей крышей:

– Вася! – звала я свои сапоги. – А руками ты управлять умеешь? Что если мы с тобой сейчас за лотерейными билетами пойдем? Я руку тяну – а ты уж решаешь, берем или не берем. Как тебе бизнес-план?

Сапоги мне и не думали отвечать, что с точки зрения сапог даже разумно. Себя я уже к разумным формам жизни не относила.

– Вася! – я еще не сдавалась. – А если я вдруг решу прыгнуть с крыши, то ты включишься уже на подходе к зданию или на самой крыше? О, придумала! Самая лучшая проверка! У меня сегодня работа в офисе – жуть как интересно глянуть, мы туда идем или не идем? Ведь это угроза! Я мало что понимаю, но где-то там и засела главная угроза!

На работу мы шли и даже не спотыкались. Возможно, потому что Григория Алексеевича в такое время там не было. А без него вся фабрика – просто безобидное здание. Безлюдно гулкое и антимистически очаровательное. Моим ногам под кодовым именем «Вася» подобное только в радость. Я и намывала полы с удовольствием, успевая подучивать лекции.

Звонку уже не особенно удивилась – сразу ожидала, что Григорий Алексеевич не слишком настроен надолго оставлять меня в покое.

– Чем обязана? – я начала с такого тона, чтобы не придумал там себе мою радость.

– Пока ничем, – обнадежил он. – Как дела?

– Я мою пол, и впереди еще сто метров немытого – то есть прекрасно! Если вы меня не будете отвлекать.

– Отвлекать не буду, – в тоне шефа скользила улыбка. – Просто хотел сказать, что с лотерейными билетами не сработает. Вася и при жизни не умел прогнозировать события так далеко. Но он смеется – похоже, ты вообще ему нравишься со своим образом мышления. Удивлен, что наши с ним вкусы совпадают, хотя мы такие разные…

Не знаю, успела ли я отключить вызов до того, как телефон полетел на пол, а глаза поползли наружу. И только через несколько секунд я расслышала свой крик, преисполненный ужаса:

– А-а-а-а-а-а-а-а! – вдохнула, зажмурилась и продолжила: – А-а-а-а-а-а!

Собиралась орать так до тех пор, пока не упаду на недомытый пол замертво. Но ко мне из пролета бежала пожилая уборщица, на ходу откидывая тряпку.

– Люба, Любаш, что случилось? – она трясла меня, пытаясь привести в чувство, и звала еще подмогу: – Катерин! Ты далеко?

Коллеги меня усадили и откуда-то достали кружку сладкого чая, и многократно переспросили, что я такого увидела в пустынном коридоре. Я же неловко пожимала плечами и отговаривалась ерундой. Про крысу ляпнула – мол, юркнуло что-то вдалеке, и если крыса, то я страшно их боюсь. Но даже если мышь – я и их боюсь. Вообще всех боюсь, кто юркает.