Древнее зло в кресле босса

– Никакая я не ваша! – я слишком сильно злилась на себя, на свое поведение и нелепые мысли, потому и пыталась сконцентрировать гнев на том, кто рядом сидит. А потом вспомнила еще деталь и завопила вообще с другими эмоциями: – Я видела Васю! О господи, я видела привидение! А-а!!! Я спятила? О… Мне срочно нужно в психиатрию! Григорий Алексеевич, я опасна для окружающих? – подумала и решительно добавила более существенный вопрос: – А вы?!

– Слишком много раздражения. Как в старые добрые времена, – он отвечал без особых эмоций – с усталой улыбкой. – Успокойся, уборщица. Нужно время, чтобы это все осознать. Ешь десерт – он настолько хорош, словно я сам рецепт придумал.

Я подавила желание немедленно сорваться с места и сбежать. Куда бежать? Особенно от своих мыслей. Теперь я уже не могла отрицать всей затопившей меня мистики, о которой я давным-давно догадывалась, которую с такой тщательностью и раскапывала все это время. И она вряд ли останется здесь, когда я убегу. Минут пять соображала и пыталась восстановить дыхание. А потом с трудом заговорила:

– Начнем с главного, Григорий Алексеевич: что произошло с Татьяной? Почему она не помнит некоторые моменты? Она в опасности?

– Это и есть для тебя самое главное – о чем я и говорил, – он все-таки расслабился и стал выглядеть точно таким же, как всегда раньше. – Не кто я есть, не зачем ты мне нужна, не сила моего имени в древнем знаке, а что страшного произошло с кем-то другим. Ничего особенного с ней не произошло и не произойдет. Мне не нужны трупы за спиной.

– Объясните! – потребовала я, пытаясь затолкать страх куда поглубже – сейчас ответы важнее, чем приятно побояться.

– После того как я решил, с твоей подачи, не тянуть эмоции со всех людей, то есть не доводить их до истерики, я начал испытывать голод. Эх, как раньше было удобно – наорал на цехового мастера, весь день сытый ходишь. Я выбрал более рентабельный и менее заметный путь – высасывать часть энергии непосредственно из кого-нибудь. Им все равно – легкая слабость и пробел в памяти, а мне сытно. Согласись, от этого все выиграли.

– Не соглашусь! – я мотнула головой. – Вы же жрете людей! Каннибал!

– Не людей, а их эмоции. Любые. Просто плохие вызвать проще всего. Этим половина населения занимается – и никто их в каннибализме не обвиняет. Неужто никогда не замечала, как некоторые жрут твои отрицательные эмоции, умело их вызывая? Но я больше, чем любой человек, потому и питаюсь буквальнее.

Я не могла справиться с мышцами, они от перенапряжения затекли. Все тело мерзло от нервов.

– Что вы такое? Какой-нибудь древний вампир? – я все-таки задала этот нелепый вопрос, который и в голове разумностью не радовал.

– Слово «вампир» люди придумали намного позже моего рождения, я тогда и рядом не пробегал. Но могу отрастить клыки. Если тебе нравятся мужчины с клыками.

У меня уже появилась уверенность, что он при желании может и рога с хвостом отрастить. Любой человеческий миф физически воплотить. И проверять подобное мне определенно не хотелось.

– Бред какой-то… – Я встала. – Вы несете бред! И меня им заражаете!

Развернулась, чтобы уйти, но он продолжал говорить, словно и не беспокоился о том, что беседа давно вышла из-под контроля:

– Посмотри на меня, моя Любовь. И увидишь бред.

Я не смотрела – как если бы точно знала, что его глаза перестали быть мутно-зелеными. Они насытились бездонным черным. Или красным… да, красный ему очень подошел бы. Мне не хотелось подтверждений, потому я не смотрела. И шагнуть вперед не могла: Вася больше не держал мои ноги, держало любопытство – услышать еще что-нибудь столь же дикое.

– И что будет дальше, уборщица? Позволь, я расскажу свой прогноз. Сегодня ты не поедешь на работу, сошлешься на болезнь или придумаешь другое оправдание. Ведь нужно переварить узнанное. Пройдет день, два, три – и ты переваришь. Успокоишься. И твоя натура потребует действий – или узнать остальные подробности, или искать способы, как спасти моих так называемых жертв. Хотя никакие они не жертвы, если разобраться.

– Вы ошиблись с прогнозом, – отозвалась я сухо. – Через день или три я буду думать о том, как вас изолировать от общества. Не знаю… Создать какой-нибудь орден из единомышленников, который вас остановит!

– Орден, – повторил он с тихим смехом. – Такие сумасшедшие энтузиасты и ломают мои планы. Но тебя я хочу видеть на своей стороне – ты будешь или на ней, или тебя не будет вообще. Чистильщица обладает мощной силой, но несравнимой с моей.

– Угрожаете?

Ответа на этот вопрос я ждать не стала, он как раз и не был нужен, если я собиралась вообще в ближайшие три дня уснуть. Но тем не менее опасность в голове осела. Эх, жаль, что трусости во мне так мало, а смелости в желании навести порядок так много – мой бич, мое проклятие. Но не удивлюсь, если единственный мой значимый козырь. Раз само это существо – а как теперь называть директора, внезапно переставшего быть таким мармеладным? – признает за мной мощь.