Читаем Древнеегипетская книга мертвых. Слово устремленного к Свету полностью

Да услышу я моления, которые произносятся, когда представляются приношения.

Да унесу(?) я в Нашам-ладью; и пусть никогда моё сердце и душа, ни её господин не будут отвергнуты.

Поклон тебе, о, Предводитель Запада, ты, бог Осирис, который обитает в городе Нифу, великом.

Даруй ты (благо), чтобы я мог прибыть в мире к Западу (или богине Аменте).

Пусть владыки Святой земли Та-Тасрет примут меня, и да скажут они мне: «Привет, привет. Добро пожаловать, добро пожаловать!»

Да уготовят они для меня сидение сбоку от председателя предводителей.

Да примет меня богиня-нянька в нужное время, и да выступлю я вперёд в присутствии Онуфрия с правдивым словом.

Да буду я последователем Гора в земле Ра и Осириса в Бусирисе.

И да совершу я все превращения, которые моё сердце могло бы пожелать свершить во всяком месте, где бы ни пожелала быть моя душа-двойник (Ка).

Глава о том, как телу умершего войти в инобытиё в день погребального обряда, когда следующие слова следует говорить

Поклонение тебе, о, ты, который обитаешь в святом холме Запада (Аменте), Осирис, царский писарь Нехт-Амун, чьё слово правдиво, знает тебя, он знает твоё имя.

Ты доставь его от червей, которые суть в Рэсэтеве, которые живут на телах мужей и жен и кормятся их кровью, к Осирису, возлюбленного служителя бога этого города, царского писаря Нахту-Амана, ты знаешь, и он знает твои имена.

Пусть же приказ о его защите будет первым распоряжением Осириса, владыки крайнего предела, который хранит его тело спрятанным.

Пусть он даст ему отпуск от того Ужасного, который обитает у изгиба Реки Запада, и пусть он укажет те деяния, которые поднимут его.

Позволь ему пройти к тому, чей престол расположен во мраке, кто даёт свет в Земле Ра.

О, ты, владыка Света, ты приди и поглоти червей, что на Западе.

Пусть Великий бог, который обитает в Бусирисе, и кто сам по себе не виден, услышит его молитвы, и пусть те, кто приносит бедствия, держат его в страхе, пока он выступает вперёд с приговором их загробного суда к божественному обиталищу.

Я есмь Осирис, царский писарь, Нахту-Аман, приди, неся приказ Ниб-ар-тар, и я есмь Гор, который принимает владение его троном за него.

Его отец, владыка всех тех, кто суть в ладье его отца Гора, приписывают восхваления ему.

Он идёт, принося известия…

Пусть он увидит город Гелиополь.

Их вождь будет стоять на земле перед ним, писари будут возвеличивать его у врат их собраний, а твои люди будут пеленать его бинтами в Гелиополе.

Он предводитель пленных небес, и он схватил своей хваткой землю.

Ни небеса, ни земля не могут быть отняты у него, ибо, внимай, он есть Ра, первородный из богов.

Его мать будет нянчить его и будет давать ему свою грудь на горизонте.

Слова этой главы должны быть сказаны после того, как умерший положен на покой у Аменте; с помощью их область Теннт будет удовлетворена своим господином. А покойный, чьи слова — истина, выступит вперёд, и он взойдёт на борт ладьи Ра, и его тело на похоронных дрогах будет учтено, и он установится в инобытии.

Дарование уст умершему[11]

Я поднимаюсь из Яйца в Скрытом мире.

Пусть будут даны мне уста, чтобы я мог говорить ими в присутствии великого бога, владыки инобытия.

Да не будут моя рука и моё имя отвергнуты в присутствии владетельных князей (татау) любым из богов.

Я Осирис, владыка земли Ра.

Да буду я, Осирис, писарь Ани, чьё слово правдиво, иметь свою долю вместе с ним, кто есть на верху ступеней (Осирис).

Согласно желанию моего сердца я выступил с острова Несерсерт, и я погасил огонь.

Почёт тебе, о, ты, владыка сияния, правитель храма, первенствующий в ночи и в густой тьме.

Я пришёл к тебе. Я сияющий, я чист.

Мои руки простёрты к тебе, ты имел много благ от моих предков.

Дай ты мне мои уста, дабы я мог говорить ими.

Я проведу моё сердце во время пламени и ночи.[12]

Глава выхода днём и открытия пути через Запад

Почёт вам, о, вы, владыки Куу (души-двойники), вы, кто суть без греха, кто живёт бесконечные и беспредельные эоны времен, которые составляют вечность.

Я открыл путь к вам для себя самого.

Я стал духом в моих формах, я обрёл господство над моими словами магической силы, и я приспособился к духу; вот почему исторгните вы меня из (пасти) крокодила, который обитает в стране Истины.

Даруйте же вы мне мои уста, чтобы я мог ими говорить, и сделайте вы так, чтобы погребальные приношения свершались для меня в вашем присутствии.

Ибо я знаю вас, и я знаю ваши имена, и я знаю также имя могущественного бога, пред ликом кого вы накрываете вашу небесную трапезу.

Его имя Такам. Когда он открывает свой путь на восточном небосклоне, когда он садится на западном небосклоне, пусть он унесёт меня с собой, и я буду, цел и невредим.

Да не прикончит меня Ночь (Мескете), да не получит изверг Себау власти надо мной, да не буду я удалён от ворот Иного мира, да не будут ваши врата закрыты перед моим лицом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология