Древнекитайская философия. Эпоха Хань

Император Сяо-вэнь[1149] носил одежду из грубого шелка, обувался в башмаки из сыромятной кожи, ремни же из выделанной кожи использовал лишь для ношения меча. Шторы в его покоях шились из старых сумок, в которых подавали [ему] докладные. Знойным летом он [обычно] страдал от жары, поэтому задумал было построить террасу [для прохлады], но, когда подсчитал, [оказалось], что [она] будет стоить миллион, и [он] отказался от этого строительства, считая [его] расточительством. Ныне в столице одежда, пища, экипажи, украшения, дома знатных превосходят императорские. Это преступает все грани [дозволенного]. А их слуги, служанки, наложницы носят [одежду] из тонкого полотна, бамбуковые коробы [у них] набиты цветным и чисто-белым шелком, узорчатой парчой. Есть [у них] безделушки из рога носорога, слоновой кости, яшмы и жемчуга, янтаря и панциря черепахи с выгравированными изображениями, отделанные золотыми и серебряными нитями. Обувь [у них] из кожи серны и кабарги с вышитыми шнурками, с подошвой, подбитой цветным шелком. Превосходя в роскоши государя, они еще и кичатся друг перед другом. Тем, из-за чего скорбел Цзи-цзы[1150], теперь пользуются слуги и наложницы!

В свадебном кортеже богатых и именитых вереницей следуют десять экипажей с верхом и десять открытых, всадники и служки свитой сопровождают [их]. Богатеи соперничают, хотят быть лучше [других]. Бедняки, стыдясь, что не могут позволить [себе] того же, вынуждены тратить на свадебные пиры нажитое за целую жизнь.

В древности лишь тот, кто правил народом, был достоин одеваться в узорчатые шелка, пользоваться экипажами, скакать верхом. Раз теперь невозможно восстановить старые порядки целиком, надо хотя бы не допускать, чтобы простые люди затмевали роскошью древнего императора Сяо-вэня. Те, кто носят тонкие шелка, обувь из кожи серны и кабарги с вышитыми шнурками, чулки из цветного шелка, разъезжают в расписных экипажах либо верхом, содержат многочисленную челядь, не растят злаков, бездельничают, тунеядствуют.

Конфуций сказал: «В древности хоронили [так]: обертывали [покойника] толстым слоем травы и закапывали на пустыре, могильных холмов не насыпали, деревьями [могилу] не обсаживали, определенных сроков траура не назначали. Последующие мудрые стали использовать внутренний и внешний гробы»[1151]. Гроб делали из платана, сучили пеньку и обвязывали [его], копали могилу вглубь до подземных вод, сверху засыпали таким слоем земли, чтобы только не проникал вверх запах [тлена].

Потом для гробов стали использовать дикий орех, акацию, софору, кипарис, лаковое дерево, ясень, т. е. все то, что росло окрест. Доски пропитывали лаком, плотно скрепляли гвоздями, состругивали неровности, полировали, [подгоняли так], чтобы не было щелей. По прочности гроб получался надежным, пригодным, и этого было достаточно. Потом знатные в столице возжелали иметь гробы непременно из ясеня, акации, юйчжан-дерева, камфарного дерева, кедра, которые росли только южнее Янцзы. Люди из захолустья [в этом] стали наперебой подражать [столице]. А ведь ясень, акация, юйчжан-дерево растут в далеких краях, в недоступных горах, в глухих ущельях: либо на горе высокой в тысячу шагов, либо в ущелье глубиной в сотню чжанов[1152]. Нужно преодолеть горы, миновать опасные отвесные склоны, пройти по извилистым горным тропам, потратить много дней подряд, чтобы отыскать [такие деревья]. На их рубку нужно потратить много месяцев подряд. Требуются немало людей, буйволы, поставленные цугом, чтобы перевезти [бревна] к реке и по ней спустить к морю. Затем по Хуайхэ и Хуанхэ надо поднять [их] вверх против течения [на расстояние] тысяч ли до Лояна. [После этого] бревна попадут к мастерам, которые будут трудиться много дней, много месяцев. В итоге, чтобы сделать гроб, нужны [усилия] тысяч и тысяч людей.

Готовый гроб тяжел: несколько десятков тысяч цзиней[1153]; без большого числа людей [его] не поднять, без большой повозки не перевезти. Ныне на местности протяженностью в десять тысяч ли от Лэлана на востоке до Дуньхуана на западе [люди] используют только подобные гробы. Такая трата труда в ущерб земледелию достойна сожаления. В древности могильных холмов не насыпали. Когда Чжун-ни похоронил мать, он насыпал могильный холм высотой в четыре чи[1154]; после дождя [могильный холм] размыло. Ученики обратились к нему с просьбой подправить холм, на что Конфуций, плача, сказал: «По ритуалу могилы не чинят». Когда Ли[1155] умер, его положили во внутренний гроб, внешнего гроба [у него] не было. Вэнь-ди похоронен в Чжияне, Мин-ди[1156] в Лояне, [с ними] не погребли жемчуг и другие драгоценности, [в их честь] не воздвигли храмы, [над их могилами] не насыпали высоких курганов. Хотя курганы [над их могилами] и незаметны, но велика мудрость [этих людей].