Древнерусские княжества X–XIII вв.

Центробежное распространение дани из этого города привело в конце концов в соприкосновение ее с данью, распространяемой из соседних равновеликих центров — Пскова, Новгорода, Смоленска и Турова. После неизбежных столкновений в конечном итоге были проведены границы между княжествами, хорошо прослеживаемые как по наличию возле них ненаселенных, «ничьих» зон, так и по топонимам «межа» (пограничное поселение[942]), «межник» (пограничный знак[943]).

Как уже писал А.Н. Насонов, южная граница Полоцкой земли сложилась довольно рано, на рубеже X–XI вв. или в самом начале XI в. Она представляла, очевидно, незаселенную зону лесов верхнего Немана, его притока Лощи, истоков Случи и выходила к верховьям Птичи. Южнее располагалось скопление слуцких поселений Турово-Пинской земли (см. рис. 2). Полоцкая дань пришла в соприкосновение с чернигово-смоленской (Смоленск принадлежал тогда Черниговской земле), по мысли А.Н. Насонова, в первой половине XI в. Стремясь получить в лице сильного полоцкого князя союзника, Ярослав Мудрый был вынужден уступить Полоцку ключевые позиции на волоках у Усвята и в устье р. Витьбы (Витебск)[944]. Граница земли возникла здесь в безлюдной зоне лесов к востоку от р. Лучёсы (см. рис. 2).

Увеличение полоцкой территории на севере сопровождалось борьбой Всеслава Полоцкого с Новгородом и прекратилось только во второй половине XI в. Судя по топонимам «межа», «межник», Псковскую и Новгородскую земли здесь отделяли от Полоцкой также обширные зоны почти незаселенных лесов[945] (см. рис. 2). Западные границы Полоцкой земли нам недостаточно ясны. Они могут быть намечены только по топонимам «межа», которые находятся там, где располагаются (на островах озер Мядель, Дрисвяты и на перешейке Дривято и Новято) полоцкие раннесредневековые пункты — Мядель, Дрисвяты и Браслав (Брячиславль). Это и были пограничные укрепления Полоцкой земли на границе с соседней воинственной Литвой, платившей дань в Полоцк.

Одновременно с общим формированием полоцкой территории шел процесс все большего закабаления свободных общинников внутри страны. В племенных центрах, существовавших ранее, и в центрах, отстроенных вновь, расселялась, по-видимому, княжеская администрация, ведавшая сбором дани с окрестных селений в пользу полоцкого князя и сконцентрировавшаяся затем в крупных центрах обложения (таких, как Полоцк, Витебск, Друцк, Минск). Округа, с которой собиралась дань в свой центр, стала называться его волостью. С ростом семьи полоцкого князя волости стали передаваться членам его семьи и стали княжескими наследственными уделами, что было, по-видимому, закреплено после смерти Всеслава Полоцкого в 1101 г.

Перейдем к непосредственному изучению полоцких волостей — уделов.

Центром Полотско-Ушачского скопления древних поселений стал Полоцк, возникший первоначально на правом берегу Полоты в виде укрепленного поселка кривичей-полочан в VIII–IX вв.[946] Был ли это тогда кривичский племенной центр, святилище или укрепленный поселок возвысившейся племенной знати, мы не знаем. Археологические исследования показали, что в X в. полоцкое «городище» было дополнительно укреплено и обросло большим, очевидно, неукрепленным госадом[947]. В 70-х годах X в. полоцким князем был некто Рогволод, который якобы пришел из-за моря. Без каких-либо оснований А.Н. Насонов отрицает эту летописную версию и считает Рогволода потомком местной племенной знати[948]. Действительно, имя Рогволод выглядит русским (володетель рога-мыса), однако оно находит соответствие и в других языках, как и имя его дочери Рогнеды[949]. Имя Ронгвалд хорошо известно исландским сагам: в истории исландских оркнейских графов, весьма древней и записанной в XIII в., рассказывается, например, о графе Ронгвалде, который, путешествуя по Европе, «по пути грабил многие языческие замки и корабли»[950]. Имя Рогволод может произойти от литовского Рыквалд — владелец[951]. Так как летописная статья 980 г. о Рогволоде и Рогнеде сообщает о событиях, происшедших в действительности в 970 г.[952], можно считать, что захват Полоцка иноземным (вероятно, варяжским) князем следует отнести к 60-м годам X в., а может быть, даже и к его середине, так как в договоре Игоря с греками 945 г. при перечислении тех же городов, что и в договоре 907 г., Полоцк уже не назван[953].