Древнерусские княжества X–XIII вв.

«Егоровский» список дает еще одно важное разночтение, касающееся пограничного Заонежского погоста — Тудорова, который обозначен здесь как на «Туровѣ погосте два сорочка»[818]. В местах по Онеге, а также в Заволочье не удается обнаружить соответствующего населенного пункта. Однако в 120 км от устья Онеги в XVI в. располагалось большое село Турчасово, упомянутое в Онежской уставной грамоте в 1536 г.[819] Археологическое обследование показало, что в Турчасове имелось укрепленное поселение — «город» и расположенный на другом берегу реки «посад»[820]. Среди подъемного материала ранних вещей не найдено, но и местоположение села, его историческая топография, активная деятельность турчасовцев в начале XVI в. по покупке и перепродаже соли свидетельствуют о значительной древности этого становища.

В той же грамоте рядом с турчасовцами названы порожане (жители д. Порог, находившейся в 25 км от г. Онеги на правом берегу реки)[821]. Деревню Порог А.Н. Насонов с полным основанием сопоставил со становищем «Порогопустьць» грамоты Святослава Ольговича[822]. Таким образом, отождествив «Туров погост» с современным Турчасовом, получим компактную группу населенных пунктов-становищ, расположенных на пути с р. Водлы к Онеге и далее к ее низовьям и Северной Двине. Этим устраняются сомнения, вызванные локализацией погостов Спиркова и Тудорова. Древняя новгородская территория достигала западного побережья Онежского озера — погост в Юсколе[823]. Последующее продвижение новгородской дани на северо-восток шло прямым речным путем через р. Водлу, Кенский Волочек в р. Онегу, а там по Емце в Заволочье, т. е. в Подвинье, а не в обход южного берега Онежского озера.

К 30-м годам XII в. новгородцы постепенно освоили эти территории[824].

По мнению А.Н. Насонова, на юг от основной двинской территории (от погоста на Усть-Емцы) и далее в Важский край «к Тотьме и к Векшенге на Сухоне новгородцы вышли с севера, а не с запада с верховьев Сухоны»[825]. Основным аргументом в пользу данной гипотезы служит отсутствие упоминания Вологды в грамоте Святослава, появляющейся в источниках лишь со второй половины XIII в.[826] Однако археологические раскопки доказали, что Вологда возникла не позже середины XII в., чем подтвердили сведения Жития Герасима Вологодского[827]. И если она в момент «ряда» князя Святослава с новгородским епископом еще не получила важного значения, то через короткий отрезок времени, судя по данным археологии, Вологда выросла в большой населенный пункт вблизи от ростовского рубежа.

Это наблюдение, а также некоторые летописные известия не позволяют безоговорочно принять мысль А.Н. Насонова. Под 1219 г. летопись прямо сообщает, что новгородские даньщики во главе с Семеном Еминым отправились в Тоймокары «и не пусти их Юрьи, ни Ярославъ сквозѣ свою землю»[828]. Следовательно, путь на Двину и за Двину на этот раз проходил через территорию, подвластную Суздалю. Какие же земли имел в виду летописец? На данный вопрос отвечает более ранний рассказ о событиях 1169 г., когда новгородцы, собиравшие дань, бились с полком Андрея Боголюбского, а потом взяли дань и на своих и на суздальских смердах[829].

Новгородская IV летопись местом действия называет Белоозеро. Правда, В.А. Кучкин, учитывая позднейшую редакторскую обработку этой статьи полагает, что в действительности столкновение произошло на Северной Двине[830]. Думается все же, что автор записи в Новгородской IV летописи был ближе к истине. Во-первых, первоначально киевская дань на Белоозеро пришла через Новгород (В.А. Кучкин подкрепляет это положение вполне основательными аргументами)[831]. Во-вторых, в 70-х годах XI в. Белоозеро с Шексной и Волгой до Ярославля объединялось с новгородскими землями киевского князя Святослава Ярославича[832]. В-третьих, нумизматические данные свидетельствуют, что западноевропейские денарии XI в. попадали на Белоозеро, Сухону и Двину через бассейн Ладожского озера и Мологу[833].

Выше перечисленные факты указывают, что княжеские дани и суд в древнейший период распространялись на северо-восток Восточной Европы старым балтийско-волжским путем: из Новгорода через Ладогу и водную систему Ладожского озера в реки бассейна Белого озера или по Мсте и верховьям Мологи и далее в Волгу, а затем на Шексну и верх Сухоны. Основание на Белоозере русского поселения в середине X в. хорошо датирует успешное развитие исследуемого процесса.

Северный путь к низовьям Двины и за Волок по Онежскому озеру, рекам Водле и Онеге новгородцы осваивают позднее (в середине XI в. — поход на емь за онежскую 1042 г.).

Таким образом, новгородская дань в Заволочье, Важский край, в Пермь и Печору могла проникнуть двояко. Вначале большее значение имело направление через Белоозеро на Сухону. Но с окончательным переходом Белоозера под власть Ростова приоритет переходит к северному пути, который новгородцы активно используют с конца XI в.