Древнерусское предхристианство

Норманская теория возникновения этнонима русь рождает больше вопросов, чем ответов.[442] C ней можно сопоставить гипотезу О.Н. Трубачёва о происхождении реконструируемого им самоназвания *russi– на языке синдов, потомков древних индо-иранцев в Северном Причерноморье (от древнеиндийского ruksą «блестящий, светлый»).[443] Созвучным с именем русь являлся этноним ираноязычных предков алан – роксоланы (Ῥοξολάνοι, Rhoxolani), образованный от иранской основы rūxs-/roxs– «светлый» и родственной персидскому ruxs «сияние». В последние века I тысячелетия так называли себя ираноязычные рухс-асы «светлые асы» – предки осетинских асов, упоминаемых в русских летописях под именем ясы. В.И. Абаев производит имя «роксоланы» от roxs-alan «светлые аланы», где roxs связан с древнеиранским rauxšna «светлый», а этноним alan восходит к aryana «арийский, ариец».[444] Существовали и другие самоназвания ираноязычных народов Северного Кавказа и Приморья со значением «светлый»: rusan, rus, ruxn.[445]

Обе гипотезы не отвечают на важнейшие вопросы: под действием какой силы был объединён огромный, разноплемённый восточнославянский мир: от запада (Правобережье Среднего Днепра) и юга (Азово-Черноморские побережья), до севера (Новгородский край и Балтийское побережье) и востока (Средняя Волга)? Как собирание этих земель могло произойти под «иноземным» именем руси, носителями которого являлись либо немногочисленные отряды норманнов, либо кочевые народности Причерноморья и предгорий Кавказа? Убедительно объяснить происхождение самоназвания рус с помощью заимствований от других народов вряд ли возможно.[446]

Выйти из языкового и смыслового тупика позволяет предположение о существовании коренных славянских носителей этого этнонима – наследников киевской культуры, отдалившихся от соплеменников на полторы тысячи километров. С III–IV по VII век они обитали на обоих берегах Волги, от обширной Самарской Луки (60 на 30 км), соединённой узким перешейком лишь с восточным берегом реки, до её слияния с Камой. При прямом участии «поволжских прарусов», распространившихся вверх по течению и вглубь побережий обеих рек, сложилась многоплемённая именьковская культура.[447]

В 1992 году О.Н. Трубачев, говоря об славянских гидронимах Днепро-Донского региона, установил «диалектность именьковско-волынцевской группы славян» и высказал предположение, что «именно здесь начал шириться этноним Рус, Русь».[448] В.В. Седов, основываясь на обширном археологическом материале, пришёл к выводу: «левобережно-днепровско-донская группа славян, сложившаяся в результате переселения носителей именьковской культуры, стала ядром последующего формирования южновеликорусов».[449] Впоследствии он высказался ещё более определённо: «В период гуннского нашествия носители этнонима русь мигрировали в Среднее Поволжье, где создали именьковскую культуру. Через три столетия они вынуждены были переселиться в левобережно-днепровско-донской регион, где представлены волынцевской культурой. Место их проживания здесь фиксируется в летописях как Русская земля (в узком значении)».[450]

Эта гипотеза, требующая дальнейшего археологического и языкового подтверждения, достаточно убедительно объясняет, почему самоназвание русы «русые, светлокожие» столь внезапно всплыло в недрах возникающего государства, именуемого Руськая земля, и столь широко (вплоть до закарпатской Руси) распространилось среди восточных славян. После появления новых данных, изменивших представления о внутренне неоднородной именьковской культуре и её связях с поселениями «поволжских прарусов», взгляды В.В. Седова стали подвергаться критике, усиленной недостатком археологического материала. Однако иной, столь же убедительной концепции до сих пор никем не предложено.

Причина, по которой носители киевской культуры ушли с Поднепровья так далеко на восток неизвестна. Быть может, в отличие от соплеменников, укрывшихся от гуннов на севере, они двигались строго на восход солнца, навстречу обожествлённому свету. Следуя чутью земледельцев, они искали плодородные лесостепи, сходные с покинутыми, и нашли их в Среднем Поволжье. Южнее, где простирались богатые чернозёмы, начиналась смертельно опасная Степь. Не исключено, что пра-русы пришли на Волгу вместе с готами, носителями во многом общей для них черняховской культуры. На Старомайнинском городище (Ульяновская область) со славянскими постройками соседствовали «длинные дома» германцев, а также земляные могилы кочевников.