Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв.

Тем временем стремительно стало рушиться единство взглядов самих «боголюбцев», особенно, когда речь зашла о выборе образцов, по которым надлежало проводить исправление обрядов и богослужебных книг. Одни «ревнители», в частности протопопы Даниил и Аввакум, считали, что за основу исправления следует взять древнерусский «богослужебный чин», канонизированный на знаменитом Стоглавом соборе 1551 г., а другие — архимандрит Никон, Ф.М. Ртищев и С. Вонифатьев полагали, что образцом для исправления должны были послужить греческие оригиналы библейских и богослужебных книг, а также византийские церковные традиции и обряды. Такая позиция «группировки Ртищева-Никона», по мнению большинства историков (Л. Гумилев, В. Вышегородцев Р. Скрынников), была продиктована не только религиозными мотивами, но и политической целесообразностью, а именно острой необходимостью унификации всего «церковного чина» с единокровной Русской православной церковью Киевской митрополии, входившей в состав Константинопольского патриархата, накануне исторического воссоединения Малороссии с Россией. Именно тогда же, в январе 1649 г., в Москве побывало и первое посольство малороссийского гетмана Богдана Хмельницкого во главе с полковником Силуаном Мужиловским, которое привезло московскому царю прошение «о принятии войска Запорожского под высокую государеву руку».

Первоначально этот спор развивался исключительно в рамках клубной богословской дискуссии, но в конце 1649 г. ситуация резко изменилась, поскольку:

1) во-первых, в Москву по приглашению царя, воспитанного в духе грекофильства, для исправления богослужебных книг по греческим образцам приехали знаменитые малороссийские ученые-богословы из Киево-Могилянской академии Арсений Сатановский, Епифаний Славинецкий, Дамаскин Птицкий и некоторые другие;

2) во-вторых, один из наиболее близких и доверенных лиц из окружения молодого царя, архиепископ Никон, возглавив Новгородскую митрополию, стал явочным порядком проводить в жизнь основные постулаты церковной реформы в грекофильском духе, не дожидаясь их одобрения даже Освященным собором РПЦ.

2. Реформа патриарха Никона

В апреле 1652 г. умер престарелый патриарх Иосиф, и Алексей Михайлович тут же поспешил известить «любимого богомольца» и «собинного друга» митрополита Никона о своем желании видеть именно его на патриаршем престоле в Москве. О том, что новгородского владыку придворные круги готовят в патриархи, красноречиво говорил тот факт, что царь категорически отказал в настоятельной просьбе «боголюбцев» во главе с Иваном Нероновым поставить новым главой церкви своего духовника Стефана Вонифатьева.

Сразу по прибытии Никона в Москву по заранее оговоренному сценарию он был тут же «избран» новым патриархом РПЦ. Во время его посвящения в сан в Успенском соборе Московского Кремля он неожиданно отказался от патриаршего посоха и белого клобука — главных символов верховной церковной власти, и самому царю, боярам и высшим церковным иерархам пришлось слезно, буквально на коленях, умолять любимого царского богомольца не отрекаться от патриаршего клобука.

В отечественной историографии (Н. Павленко, Л. Гумилев, Р. Скрынников) этот неординарный шаг будущего патриарха традиционно трактуют, как его неуемное стремление сразу поставить духовную власть выше светской, истребовав для себя особые полномочия не только по управлению церковными, но и всеми светскими государственными делами. Однако это не совсем так. Как верно подметили проницательные историки (А. Кузьмин, В. Вышегородцев), мотивы поведения Никона нельзя понять без четкого представления всей программы «придворных боголюбцев» по строительству Православного Царства в России.

Центральным пунктом этой программы была доктрина «симфонии властей», основные постулаты которой были взяты «боголюбцами» из сочинений Иоанна Златоуста и знаменитого законодательного памятника Византии IX в. «Эпанагоги», которая впервые была полностью переведена на русский язык только в середине XVII в.

Основная мысль Иоанна Златоуста и анонимного автора «Эпанагоги» заключалась в двойном подчинении императорской (царской) власти, а именно:

• действующим в государстве законам и

• высшим нравственным заповедям, которые установлены канонами православной церкви.

Первым шагом во исполнение этих требований стало принятие Соборного уложения в январе 1649 г. Вторым же шагом должен был стать договор святейшего архиерея с «властью» и «землей» о предоставлении патриаршей власти, как единственной блюстительнице нравственности и канона, исключительных прав и в церковных, и в государственных делах. Безусловно, что такое требование могло быть выдвинуто только при наличии предварительной договоренности между патриархом и царем.