Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв.

Уже тогда эта концепция была подвергнута весьма аргументированной критике со стороны известного советского историка и археолога профессора В.Л. Янина, который в 1962 г. опубликовал фундаментальное исследование «Новгородские посадники». Комплексно рассмотрев различные источники, он прямо заявил о том, что «новгородское восстание» 1136 г. отнюдь не породило тех норм республиканской жизни, о которых часто писали его оппоненты, поскольку сложение республиканских институтов в городе началось значительно раньше. В частности, «посадничество нового типа» — главного органа республиканской власти в Новгороде, впервые возникло еще в конце XI в. и, по-видимому, с самого начала было выборным. Что касается выборности новгородских князей, то вопрос о принадлежности тамошнего престола решался на новгородских вече и раньше, например, в 1125 г., когда «посадиша на столе князя Всеволода новгородци». Наконец, невозможно говорить и о том, что выборность других должностных лиц была непосредственным порождением этого восстания, поскольку первые выборы новгородского епископа состоялись только в 1156 г., а первый тысяцкий был избран и того позже, в 1189 г.

В 1980—1990-х гг. новый удар по «революционной концепции» советской исторической науки нанесли известные ленинградские историки Ю.Г. Алексеев, И.Я. Фроянов и их ученики А.Ю. Дворниченко, А.В. Петров, Ю.В. Кривошеев и другие. В общем виде их концепция заключалась в том, что:

• вечевой республиканский строй в Новгороде возник значительно раньше событий 1136 г., но именно они имели рубежный характер в окончательном освобождении Новгородской республики от власти великого киевского князя;

• при всем своеобразии политического строя в Новгородской республике, в самом этом устройстве не было ничего принципиально отличного от других русских городов-государств республиканского типа, существовавших в то время во всех русских землях.

Аналогичную точку зрения разделял и известный московский историк профессор А.Г. Кузьмин, который обращал особое внимание на три важных аспекта новгородской государственности. Во-первых, в Новгородской земле изначально существовала иерархия самих городских общин, когда все остальные города — Псков, Изборск, Ладога и другие были «пригородами» Новгорода и несли по отношению к нему определенные повинности. Во-вторых, изначально важную роль в новгородском управлении играл церковный клир во главе с местным выборным епископатом, который обладал целым набором чисто светских хозяйственных функций, что, вероятнее всего, было связано с сохранением каких-то древних традиций арианской церкви. В-третьих, новгородские события 1136 г. имели ключевое событие не только для самого Новгорода, но и для всех остальных русских земель, поскольку именно с этого времени фактически перестали действовать два важнейших принципа княжеской власти — принцип «старейшинства» и принцип «отчины».

Что касается социального состава новгородского вече, то здесь также существуют совершенно разные мнения. Многие историки (М. Дьяконов, Б. Греков, М. Тихомиров, Ю. Алексеев, И. Фроянов) считали, что новгородское вече представляло собой собрание всего мужского свободного населения города независимо от имущественного и социального положения самих горожан.

Их оппоненты (С. Юшков, В. Янин, П. Толочко, М. Свердлов) утверждали, что новгородское вече являлось сугубо аристократическим государственным институтом, членами которого были так называемые «300 золотых поясов», т.е. владельцы крупных городских усадеб, которые принадлежали родовому новгородскому боярству, нетитулованным вотчинникам и верхушке купечества. Этот, совершенно иной, взгляд на социальный состав новгородского вече, высказанный до войны профессором С.В. Юшковым, затем был серьезно подкреплен археологическими изысканиями профессора В.Л. Янина и его учеников. В частности, в своей известной фундаментальной статье «Социально-политическая структура Новгорода в свете археологических исследований» (1982) он убедительно доказал, что «Ярославово дворище» на торговой стороне Новгорода, где собственно и проходило общегородское вече, могло вместить в себя максимум 250―350 человек, а не все многотысячное мужское население города.

Археологические аргументы В.Л. Янина стали веским аргументом в пользу сторонников «аристократического» характера новгородского веча. Относительно недавно это аргумент был серьезно «подправлен» профессором А.Г. Кузьминым. В частности, он предположил, что так называемые «300 золотых поясов», которые упоминались в разных новгородских летописях, вполне могли быть выборными представителями от пяти городских концов — Неревского, Славенского, Плотницкого, Загородского и Людина, где давно существовали свои кончанские веча, на которых избирались кончанские старосты и сотские.