Древняя Русь. Быт и культура

Несмотря на господство христианства, среди привесок металлического убора XIII–XIV вв. подчас находят амулеты-змеевики — свидетельства двоеверия, сосуществования христианских и языческих верований. На лицевой стороне змеевика изображали христианские символы, на оборотной — «змеиное гнездо» и надпись-заклинание от болезней и лихорадок. Судя по новгородским находкам змеевики бытовали с XII по XIV в.

В курганных комплексах северо-западных земель Руси находят кольцевидные пластинчатые и кольцевидные круглопроволочные фибулы. Пластинчатые бытовали в XIII–XIV вв., в Новгороде они обнаружены в слоях середины XII — конца XIV в. (Мальм В.А., 1967, с. 170). Круглопроволочные фибулы в курганном материале встречаются с XI в., они бытовали в XIII–XIV вв. В Новгороде подобные фибулы обнаружены в слоях конца XII — середины XIV в. (Седова М.В., 1981, с. 89, 92).

До XIII–XIV вв. дожили витые петлеконечные тройные браслеты (Левашова В.П., 1967, с. 248), витые с суживающимися концами; плетеные щитковоконечные известны лишь в новгородском слое XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 192); браслеты в виде стержня с обмоткой, найдены в новгородском слое конца XI — конца XIII в. (Там же, с. 100). Пластинчатые тупоконечные браслеты продолжали бытовать в XII–XIV вв., пластинчатые, овальноконечные — в XII–XIII вв., узкопластинчатые гладкие — в XII–XIII вв., створчатые — в XII–XIV вв.

По мнению исследователей, уже в XIII в. разнообразие набора перстней, входивших в металлический убор, заметно сократилось. До XIII–XIV вв. дожили широкосрединные перстни с замкнутыми концами (известны с XI в.), ложновитые, печатные (известны в Новгороде с X в.) и перстни со щитками и вставками.

В гончарстве XIV–XV вв. тоже отчетливо просматриваются технологические традиции домонгольского времени. Во второй половине XIII–XIV в., как и прежде, эксплуатировались древние залежи глины («глинища»). Развивавшаяся топография древнерусских городов меняла со временем «дислокацию» залежей, что хорошо видно на примере Москвы. Здесь самые ранние «глинища» размещались, видимо, на востоке нагорной части Великого посада (Розенфельдт Р.Л., 1968, с. 10). Именно отсюда брали гончары красножгущуюся глину для посуды XII–XIII вв. Территория «глинища» Великого посада была последним небольшим пустующим участком, освоенным под усадьбы лишь в конце XV в. (Беленькая Д.А., 1972, с. 22). Раскопками на территории Зарядья в его восточной части (усадьба Романовых) обнаружены два, по мнению исследователей, гончарных горна из маломерного кирпича. Таким образом, самые древние в центре города глиняные залежи, видимо, использовали до конца XV в. Более поздние разработки (судя по размещению на территории Москвы топонима «глинище») находились дальше от центра. Так, к югу от ул. Маросейка, в Спасо-Глинищевском переулке, еще в XVIII в. был карьер. На территории московского Белого города в Козицком переулке в XVI–XVII вв. «брали» глину. Здесь размещалась церковь св. Алексея на Глинище, в Белом городе — церковь Преображения Господня на Глинище (Розенфельдт Р.Л., 1968, с. 10).

Отличия и общее в гончарстве двух эпох хорошо видны на примере изменений горнов и самой керамики XIV–XV вв. Гончарные горны этого времени обнаружены в Москве (Мальм В.А., 1949, с. 44), Рузе (Голубева Л.А., 1953, с. 100–161), Владимире (Седов В.В., 1958, с. 78–83), Болгарах (Акчурина З.А., 1950, с. 69–74). Все они, как и горны домонгольского времени, круглые в плане, сложены из кирпича-сырца и глины, двухъярусные с опорой под обжигательной камерой. Объем их увеличился, диаметр пода вырос до двух и более метров. В новых горнах можно было не только получать температуру не 600°, а 800–900°, но и обжигать одновременно не два десятка, а более сотни горшков.

Эволюция самой керамики отражает существенные перемены, произошедшие — уже к концу XIII в. (Розенфельдт Р.Л., 1968, с. 9) в Москве и некоторых других городах северо-восточной Руси. Именно в это время появилась так называемая «красная», «краснолощеная» и поливная керамика, продолжившая домонгольские традиции глазурования. Количество плохо обожженной керамики (как правило, поддающейся в слоях второй половины XII–XIV вв. учету и сравнению) постепенно сокращалось.

На формах глиняных изделий древние традиции сказывались на протяжении нескольких веков. В XIV–XV вв., кроме «красной» и «краснолощеной», появилась белоглиняная, чернолощеная, ангобированная посуда. Среди белоглиняной керамики находят много подсвечников, форма которых — развитие формы домонгольского киевского подсвечника. Форма сосудов первой и второй половины XIII в. почти неразличима, в частности в Москве. Последнее убедительнее всего свидетельствует о непрерывности развития гончарного производства на протяжении всего XIII в.