Читаем Древняя Русь. Быт и культура полностью

Наиболее сложные композиции среди светских сюжетов декоративного искусства Древней Руси, сцены борьбы и другие, по-видимому, навеяны конкретными литературными сюжетами. В частности, В.П. Даркевичу удалось обнаружить среди рельефов Дмитриевского собора во Владимире серию композиций, воспроизводящих романские образцы на тему подвигов Геракла (Даркевич В.П., 1962а). Подобные мотивы могут быть связаны с церковными идеями лишь посредством сложных ассоциаций в умах книжников-эрудитов. Очевидно, они могли бытовать лишь в узкой среде церковников, но едва ли в полной мере осознавались даже мастерами, создававшими эти изображения, и совсем не воспринимались большинством неграмотного и малокнижного населения (в том числе, основной массой воинов-феодалов, знати). Между тем для культурно-исторической характеристики эпохи наиболее интересен именно общедоступный пласт средневековой символики.

Соответствие этому пласту следует искать в фольклоризирующих мотивах древнерусской литературы, посвященных прославлению русских воинов и князей. Образы хищных зверей и птиц начиная с «Повести временных лет» и «Слова о полку Игореве» и далее — в «Молении Даниила Заточника» и похвалах различным князьям, «Задонщине» и отдельных фрагментах летописей XVI в. ассоциируются с представлениями о князе, его власти, воинской доблести, с темой угрозы, устрашения. Хищные звери и чудовища при этом устойчиво связываются с положительными образами, тогда как отрицательные сравниваются с их охотничьей добычей. В ряде случаев сопоставление князя или воина с животным сохраняет следы архаических верований в оборотней (Слово о полку Игореве — отрывки, посвященные Игорю и полоцкому князю Всеславу).

Архаичный характер подобных представлений и их языческое происхождение вполне согласуются с древними корнями русского звериного орнамента. Встречается в древнерусской литературе и связь образов животных с темой плодородия, брачной пары. Подобное по преимуществу фольклорное значение зооморфных образов декоративного искусства подтверждается наличием изображений на объектах, связанных с идеей власти феодалов (например, на печатях) и оружии; связь с темой плодородия наиболее вероятна для парных изображений зверей и птиц и для композиций, где они представлены с детенышами. Именно такое, фольклорное в своей основе, восприятие зооморфного декора, по-видимому, преобладало в Древней Руси. При этом конкретная символика отдельных образов едва ли была развитой и устойчивой.

Вполне земное, в значительной мере пронизанное пережитками язычества восприятие зооморфных мотивов основной массой народа, было, по-видимому, причиной осуждения таких изображений Бернардом Клервосским. Сходное отношение к звериным образам отразилось в одном из древнерусских текстов, известном по списку XVII в., но восходящем к более раннему времени (Буслаев Ф.И., 1866, с. 17).

Наиболее популярен в древнерусском прикладном искусстве образ хищного зверя неопределенной видовой принадлежности. Он отражает обобщенные представления о могучем хищнике. В отдельных случаях можно говорить об определенном стремлении передать образ льва, который часто упоминается в древнерусских письменных источниках, — зверя храброго и сильного, царя зверей. В ряде случаев лев вполне определенно связывался с представлением о власти князя — «Орел птица царь над всеми птицами, а осетр над рыбами, а ты княже над переяславцы. Лев рыкнет, кто не устрашится, а ты княже, речеши, кто не убоится» (Даниил Заточник). Со львом сравнивается Роман Галицкий и в известном отрывке Ипатьевской летописи (ПСРЛ, т. II, с. 716). По-видимому, с подобными идеями ассоциировались и изображения хищника с менее определенными видовыми признаками. Видеть в части из них барса (зверя, изредка упоминающегося в древнерусской литературе) нет достаточных оснований, хотя в принципе и такая трактовка не может исключаться. На миниатюрах XIV в. встречаются пятнистые пантеры или леопарды. Длинная морда многих хищников в древнерусском искусстве напоминает волка — наиболее распространенного хищника Восточной Европы, популярного героя фольклора. Однако у части подобных хищников изображены гривы, опять-таки сближающие их со львом. Скорее всего, большая часть образов хищников древнерусского прикладного искусства связана с обобщенным фольклорным образом «лютого зверя», который, как показывают исследования литературоведов, опять-таки восходит к образу царя зверей — льва (Миллер В.Ф., 1877; Клейненберг И.Э., 1969). Хищные звери могли символизировать власть, воинскую доблесть, а также играть роль охранителей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Археология СССР

Древняя Русь. Город, замок, село
Древняя Русь. Город, замок, село

Книга является первым полутомом двухтомного издания, посвященного археологии Древней Руси IX–XIV вв. На массовом материале вещевых русских древностей, изученного методами многоаспектного анализа, реконструируются этапы поступательного развития основных отраслей древнерусского производства: земледелия, ремесла, добывающих промыслов, торговли. Широко рассматриваются типы древнерусских поселений — города, малые военно-административные центры, укрепленные феодальные замки, сельские поселения. Особый интерес представляет исследование городских дворов — усадеб, первичных социально-экономических ячеек древнерусских городских общин. В книге подведены итоги более чем столетнего изучении русских древностей, учтены и описаны около полутора тысяч древнерусских поселений, изучены десятки тысяч предметов жизни и труда древнерусских людей.

Александр Николаевич Медведев , Алексей Владимирович Чернецов , Андрей Васильевич Куза , Борис Александрович Рыбаков , Павел Александрович Раппопорт

История / Образование и наука
Древняя Русь. Быт и культура
Древняя Русь. Быт и культура

Настоящий том является продолжением тома «Древняя Русь. Город. Замок. Село» (М., 1985) и посвящен повседневной жизни человека на Руси в IX–XIV вв., от которой до нас дошли предметы обихода, разнообразная утварь, одежда, обувь, украшения, средства передвижения. О духовных запросах людей мы можем судить по произведениям религиозного культа, убранству храмов, музыкальным инструментам, богатой орнаментации, объединяющей все виды искусств. Окном в духовный мир человека стали берестяные грамоты и надписи на различных предметах. Все, о чем рассказано в томе, свидетельствует о том, что бытовые и культурные традиции Древней Руси не были прерваны трагическими событиями середины XIII в., а стали основой, на которой сформировалась Русь Московская.Для археологов, историков, краеведов, специалистов смежных дисциплин.

Алексей Владимирович Чернецов , Георгий Карлович Вагнер , Елена Юрьевна Воробьева , Леонилла Анатольевна Голубева , Татьяна Васильевна Николаева

История / Образование и наука
Античные государства Северного Причерноморья
Античные государства Северного Причерноморья

Том посвящен античным государствам Северного Причерноморья, существовавшим в период между VII в. до н. э. и IV в. н. э. На основе археологических раскопок, исторических источников реконструируются античные города Тир, Никония, Ольвия, Херсонес, Харакс, поселения на о. Березань, Нижнем Поднестровье, Побужье, Керченском и Таманском полуостровах, Черноморском побережье Северного Кавказа и Крыма, освещаются развитие ремесел, сельского хозяйства, градостроительного и военного дела, торговые связи, существовавшие в данном регионе; подробно дается историческая топография городов и поселений, воспроизводятся строительные комплексы, некрополи поселений, погребальные обряды, освещаются вопросы взаимовлияния культур греческой и местных племен.

Александр Масленников , Анна Константиновна Коровина , Дмитрий Борисович Шелов , Ольга Николаевна Усачева , Ольга Усачева , Сергей Дмитриевич Крыжицкий , Сергей Крыжицкий

История / Образование и наука

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии