Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

Прежде всего, нужно уточнить суть разногласий, возникших между владимирским князем и его ставленником. По мнению Андрея, поездка в Киев нужна была для окончательной легитимизации нахождения Феодора во главе владимирской епископии. Таким образом, Боголюбский хотел соблюсти все формальности, дабы иметь рядом с собой иерарха, чей святительский сан нельзя было бы поставить под сомнение (вообще правовая сторона церковных вопросов, которые Андрей затрагивал в ходе своей реформаторской деятельности, имела для него немаловажное значение – об этом можно судить по тому, что он скрепя сердце смирился с патриаршим запретом на учреждение митрополии во Владимире, хотя эта идея всецело владела им в течение десяти лет). Однако Феодор упорно отвергал необходимость переговоров с киевским митрополитом, видимо считая это бесполезной затеей (в чем оказался прозорливцем). Его доводы в споре с князем приводит Никоновская летопись: «Князю убо Андрею Боголюбскому зело прилежащу к нему с любовию и понужающе его, да идет в Киев к митрополиту; он же якоже поставлениа не восхоте от митрополита Киевскаго и всеа Руси, сице же и благословенна не восхоте, но глаголаше тако: «не митрополит мя поставил, но патриарх во Цареграде; да убо поставлен есмь и благословен на епископьство в Ростов и на прилежащие сей епископьи грады вселенским патриархом, да убо от кого ми другаго поставлениа и благословенна искати?» И тако беспечално седяше на столе епископьи Ростовскиа». То есть Феодор апеллировал к тому, что его хиротония в Константинополе, в обход киевского митрополита, фактически означала возвышение Ростовской епархии до положения автокефальной архиепископии, глава которой больше не обязан подчиняться киевскому церковному начальству.

Очевидно, что оба спорщика находились в плену иллюзий. Андрей тешил себя надеждой уломать киевского митрополита на благословение епископства Феодора, последний же мнил, что сможет повлиять на самого Боголюбского. Но все, чем Феодор подавлял и приводил в трепет более слабые натуры, конечно же не срабатывало на князе Андрее – тут, как говорится, нашла коса на камень. Наступил момент, когда «белого клобучка» без дальнейших дискуссий просто выдворили из города и в приказном порядке, быть может, под конвоем, отправили благословляться к митрополиту. Эта мера и позволила летописцам представить удаление Феодора из Владимира «изгнанием», хотя Андрей отсылал его в Киев, «добра ему хотящю».

Между тем обстановка в Киеве не благоприятствовала намерениям владимирского князя. После смерти в 1167 г. великого князя Ростислава Мстиславича на киевский стол взошел Мстислав Изяславич – давний враг Андрея Боголюбского. Тогда же на место скончавшегося митрополита Иоанна IV из Византии прибыл новопоставленный митрополит Константин II. То немногое, что о нем известно, характеризует его как жестокого и властного человека, полного решимости покончить с богословскими и кадровыми шатаниями внутри Русской церкви, не останавливаясь перед самыми крутыми мерами. Так, в 1168 г. он вступил в ученый спор с киево-печерским архимандритом Поликарпом, который, в согласии со Студийским уставом, принятым в обители еще со времен преподобного Феодосия, разрешил братии нарушать пост среды и пятка во все Господские и Богородичные праздники, дни нарочитых (особо прославленных) святых и в продолжение всей Пятидесятницы. Порицая это распоряжение, Константин утверждал, что не должно делать исключений ни для каких праздников, кроме Рождества Христова и Богоявления, но убедить Поликарпа не смог и тогда, несмотря на большую любовь к нему киевлян, попросту отправил упрямого архимандрита в заточение.

С привезенным в Киев Феодором митрополит обошелся еще более сурово. Владимирского епископа судили как лже-святителя, еретика и злодея (неизвестно, каким судом – соборным или митрополичьим). Самыми тяжелыми обвинениями против него, судя по летописным известиям, были следующие:

1) Грубейшее нарушение канонического права, выразившееся в узурпации епископской власти и неподчинении церковным властям. Здесь вина Феодора была очевидна, хотя немалая доля ответственности лежала и на Луке Хризоверге, рукоположившем его в епископы противно тем самым «священным и божественным правилам и уставам», которыми он тыкал в глаза Андрею Боголюбскому, которые он якобы так боялся нарушить и согласно которым именно митрополит, а не патриарх «избирает и ставит под ним сущих епископов».