Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Олав, опасаясь столкновений с враждебными ему бондами, сушей через территорию Швеции проехал в Вик, а Энунд-Якоб вернулся в Свеаланд. В Норвегии Олав столкнулся с крепнущей оппозицией[1087], что в итоге и привело его к бегству из страны в 1028 г. О положении дел в Швеции после битвы на реке Хельге Снорри не рассказывает, но существуют свидетельства того, что Кнут воспользовался ее результатами и, по меньшей мере, заявил о своих притязаниях на верховную власть[1088]. В письме «английскому народу», отправленном в 1027 г. из Рима, Кнут именует себя «Rex totius Angliae et Denemarchiae et Norregiae et parties Suavorum[1089]» («Король всей Англии и Дании и Норвегии и части свеев»)[1090]. Часть титулатуры очевидным образом отражает не реальное положение дел, а политические амбиции Кнута: в 1027 г. он еще не являлся «королем Норвегии», но активно готовил свержение Олава, которое состоялось только через год. Менее ясно, что стоит за обозначением «король… части свеев», которое перекликается с легендой «CNUT REX SV[EORUM]» («Кнут король свеев») на монетах, чеканенных монетарием Энунда-Якоба Тормодом из Сигтуны (THORMOD ON SIHT)[1091]. Трудно предполагать, чтобы монетарий шведского конунга чеканил в его главной резиденции (Сигтуне) монеты, легенды на которых ущемляли бы его суверенные права. Видимо, эта легенда должна была хотя бы в какой-то степени соответствовать действительности и указывать на некие властные права Кнута, которые признавались Энундом-Якобом, по крайней мере, в части Свеаланда в конце 1020-х гг.[1092]. На то же указывает и бегство зимой 1028 г. Олава Харальдссона на Русь: по словам Снорри, он опасался и сам остаться в Швеции, и оставить там сына: поскольку Энунд-Якоб был его союзником, страх мог быть вызван только возможным вмешательством Кнута (или его представителей). В то же время можно с достаточной уверенностью говорить о том, что власть Кнута в Швеции, если и существовала, то была скорее номинальной или выражалась в каких-то выплатах.

Таким образом, в результате событий 1024–1026 гг. в Балтийском регионе происходит резкое изменение политической обстановки. Значительно усиливается Дания, и Кнут заявляет о своих претензиях на Норвегию и, возможно, Швецию, которые вынуждены объединить свои усилия для защиты от датской гегемонии. Одновременно Кнут устанавливает тесные отношения с Генрихом Немецким, который в 1027 г. становится германским императором, и обеспечивает себе поддержку Империи, заключившей мир с Польшей, королем которой после смерти в 1025 г. Болеслава I, главного противника Ярослава, становится Мешко II.

В этих условиях, а также в связи с урегулированием ситуации на Руси приоритеты в политике Ярослава Мудрого на Балтике радикально меняются. С одной стороны, Ярослав, очевидно, утрачивает интерес к Дании: она более не нужна ему в качестве союзника против Польши. Напротив, в Швеции (Свеаланде) правит его шурин Энунд-Якоб, а в Норвегии – муж сводной сестры Ингигерд Олав Харальдссон, с которым Энунд-Якоб в 1026 г. заключил союз. И родственные связи, и, возможно, беспокойство из-за распространения влияния Дании на восток неизбежно толкали Ярослава к присоединению к шведско-норвежскому союзу.