Древняя Русь (СИ)

  -Это конец - прошептал Дикорос.

  Лихарь Кудряш дернул за рукав

  -Еще нет, давай нырнем под трупы и притворимся мертвыми, а затем когда стемнеет, переоденемся в татарское платье и покинем город.

  -А если нам вскроют живот?

  -А ты прямо сейчас переоденься, под убитых нечистых.

  Савелий и Лихарь с отвращением натянули на себя монгольское платье, сделали вид что погибли. Часть Рязанцев, отбиваясь от татар, теснилась к выступу от стены, нависшей над рекой. Затем они скользили по ледяным накатам и падали в реку в том месте, где был проломлен лед. У кого хватало силы, тот переплывал реку и бежал в сторону леса.

  Монголы спешили поскорее начать грабеж и не преследовали убегавших "Далеко не уйдут, все равно наши будут, разрежем их спины на крепкие ремни".

  Волхв Савелий Дикорос и палач Лихарь Кудряш поднялись, лежать на снегу было холодно, и смешались с толпой нападавших татар. Время, от времени пользуясь суматохой, они точными ударами закалывали отбившихся нукеров.

  -Смотри Савелий, уже успели разжиться.

  Кудряш показал золотой в камушках браслет, вытащенный у монгола.

  -Успели, тебе заплечных дел мастер все хихоньки и хахоньки посмотри лучше, что в граде делается!

  Вновь забравшись на ледяной скат, они в последний раз окинули взором Рязань, уже стемнело. В вихре пламени и дыма особо выделялись колокольни горевших церквей. Победители выли и кричали, среди них было не мало вызванных шаманкой упырей и вурдалаков. Их прерывал лишь равномерный одинокий звон набатного колокола, тяжело раненый звонарь не желал отпускать язык.

  -Это воля! Наша русская воля к победе! Мы никогда не смиримся!

  Лихарь Кудряш сжал увесистые кулаки, погрозив в сторону ставших багровыми стен.

  Внезапно звук колокола прервался, словно чей-то ржавый клинок перерезал струны певшей о свободе серебряной лиры. Потерявший человеческий облик нукер зарезал звонаря, умирая, витязь прошептал.

  -Подымись русский род на защиту...

  Последние слова вышли легким вздохом, тут же осев инеем.

  . ГЛАВА Љ 8

  Ночью на горящий город повались густой снег, к утру пожар полностью угас. Рязань напоминала страшно изуродованную мумию, своего рода кладбище растерзанных людей присыпанное серебристым в жемчужной парче покрывалом.

  Бату-хан пожелал проехать через уже третий по счету покоренный, вернее разрушенный им стольный город. Гонцы поскакали к ближайшим отрядам "непобедимых", с приказом: выстроить к восходу солнца величественное каре против разрушенных Рязанских ворот.

  Монгольские отряды растянулись неровной волнующейся линией вдоль берега замершей Оки. Лихие сотни построились в десять рядов. Перед каждой полусотней, с золоченым девятихвостым копьем гарцевал, лихо разукрашенный багатур.

  Каждую сотню возглавлял роскошно одетый джагун - или сотник. Позади отбивали лихой драйв барабанщики с котлами обтянутыми кожей, трубач с рожком на перевязи через плечо и щитобоец с круглым медным горном. Впереди стояли отборные сотни, на место выбивших бойцов поставили новых самых лучших нукеров. Остальные сотни заметно поредели, во многих десятках осталось по пять-шесть человек. Не мало было и раненых - некоторые из них неумело перевязанные и истекающие кровью едва держались на ногах, другие застывали в муках. Вдоль реки, на скатах городских валов и на дороге, между домами валялись трупы, много было также следов от бледного пепла оставшегося от пораженных упырей и вурдалаков. Человеческие тела, многие ободранные и раздетые лежали вперемешку и отдельно, большинство были страшно изуродованы. Рядом с ними носились серые вороны и крикливые галки.

  Лучшая тысяча "непобедимых" из личной охраны Батыя выстроила в подобие полумесяца вдоль реки. Кони застоялись и тянули повод. Вдали звонко протрубил боевой рожок. Другие рожки повторили сигнал. Джагун первой сотник проревел.

  -Внимание и повиновение!

  -Внимание и повиновение! - повторили за ним сотники и десятники. Воины выпрямились, подобрали поводья. Тысяча замерла струной в напряженном ожидании.

  Из посада со стройной сильно поврежденной не смотря на асбестовое покрытие в пожаре церкви, выехала группа всадников. Впереди скакали трое, средний всадник держал белое пятиугольное знамя с девятью широкими развевающимися лентами. Под золотой маковкой копья висел рыжий хвост жеребца, на котором ездил сам Чингиз-хан. На знамени был вышит золотыми нитками кречет, державший в когтях ворона.

  Позади ехал громила с бритой открытой не смотря на мороз головой. Он вез воткнутую на копье голову рязанского воеводы Вадима Давыдыча Корфы. Глаза у воеводы были открыты, на строгом застывшем, на морозе лице читалась тревога, ветер развевал седую бороду и серебряные кудри. Далее все ратники содрогнулись.