Древние города

Вот и сейчас Гадина принялась резко разворачиваться и менять курс. Куда? Поди догадайся, когда сидишь тут, словно в светлом погребе, и со всех сторон на тебя пялится собственное искаженное до неузнаваемости лицо.

– Машина не слушается нас, – тихо и твердо сказал отец.

– Этого быть не может, – жестко ответил Люк и нырнул под пульт, пытаясь понять, в чем дело.

– Машина не будет нас слушать, – проговорила Мэй. – Это она виновата в прошлой войне, и мы тут теперь как в тюрьме. Но ее надо выключить во что бы то ни стало!

Только Мэй произнесла эти слова, как свет в помещении погас, и все погрузилось во тьму. А после они почувствовали, что Ниу-Ши принялась набирать скорость.

– Что она делает? – выдохнул отец.

– Знаете что? – Мэй заговорила решительно и совсем тихо. – Надо, чтобы… Облак, иди сюда!

Надо было, чтобы Ниу-Ши их не слышала. Она подслушивает, она отлично понимает то, что говорят люди!

Мэй попросила Облака открыть собственный экранчик и набрала на нем знаки.

«Ниу-Ши вышла из повиновения, ее надо отключить во что бы то ни стало. И надо выбраться отсюда. После, когда выберемся, все расскажу».

Отец прочел и произнес только одно слово:

– Как?

Да, как им выбраться из этого совершенного робота? Где найти выход?

– Енси, – решительно сказал Люк и поднялся. – Енси, – заговорил он чуть громче, – а ну-ка подпали ту дверь, через которую ты вошел. Выпусти нас, мы выберемся. Мэй, ты молодчина.

Больше он не объяснял ничего, но металл в его голосе звенел резкими, глубокими нотами.

Енси развернул голову, и темнота озарилась узким, ярким всполохом, направленным точнехонько в стык двери. Ниу-Ши загудела резко и низко, и из той темноты, где стояли ряды роботов, раздались выстрелы. Отрикошетило от стен и потолка, длинный зал наполнился грохотом, шипением, гудением. Енси вздрогнул – и Мэй поняла, что он закрывает собой людей, принимая в себя выстрелы. Крылья его расправились, зашуршали, еще раз полыхнул огонь из пасти.

Снова прогудели выстрелы, и Люк, схватив Мэй за руку, дернул ее себе за спину. Она прижалась к плечу любимого, а тем временем отец пробрался к двери. В оранжевых всполохах его фигура казалась темной и резкой. Еще один залп от роботов – и Мэй поняла, что плачет.

– Люк, Енси не должен погибнуть!

– Держи Облака! – крикнул в ответ Люк и кинулся помогать отцу.

Мэй видела, что они пытаются высадить клятую дверь, выломав большие длинные трубы, к которым крепились кресла. Енси неуклюже разворачивался, задевая стены боками, пытаясь и увернуться от выстрелов, и прикрыть людей. Упершись головой в дверь, он надавил на нее рогами. Мощный скрежет – и наконец створка вывалилась. Дракон извернулся, и Мэй ясно увидела перед собой грузовое седло. Подсказки – что делать дальше – ей были не нужны, она схватилась за широкую луку седла и взобралась в него. Кликнула Облака, но тот уже торопился к выходу, отлично улавливая, что от него нужно.

Енси выбрался, унося на себе своих хозяев, взмыл высоко в небо и ловко ушел от огненного удара Гадины. Вверх, вверх, вверх…

Впереди сидели Люк и отец, Мэй видела их спины. Неужели они ушли? Неужели удалось? Хвала Настоящей Матери…

Внизу темнел океан – спокойная, гладкая вода. Внизу осталась разъяренная змеюка. А впереди заливался розовым светом небосвод.

Выпустив еще одну струю пламени, Ниу-Ши зло загудела, возмущаясь тем, что плеваться огнем вверх неудобно, можно попасть и в собственную морду, после дернула длиннющим хвостом и понеслась вперед, все больше увеличивая скорость. Она направлялась к Городам.

3

Мэй слишком хорошо помнила, как кричал от ожогов Ник, как перевязывал его страшные раны на ладонях отец. Помнила ряды трупов, приготовленных к погребению. Помнила зарево пожара и темный лик смерти, приблизившийся настолько, что горячее дыхание буквально опаляло и тело, и душу.

Она помнила резкие крики пангусов, несущие смерть в ту клятую ночь Затмения.

Но она не могла ненавидеть Городских. Не могла желать им смерти. Не могла даже подумать, что совсем скоро они будут в ужасе погибать на своих улицах, в своих домах. Как Мэй может желать им смерти, когда она – одна из них? Просто Мэй побывала в стане врагов, пожила среди них и научилась их понимать. Просто теперь она знала, что Всадники – такие же люди, как и Городские. У них есть дети, матери, отцы, своя жизнь, пусть другая, пусть странная и не укладывающаяся в привычные рамки Городских. Но кто на самом деле может решать, какой народ прав, а какой нет? Какой имеет шанс остаться в живых, а какому надо умереть?

Клятая война на самом деле людям вовсе не нужна… И никто из людей не имеет права выносить приговор другому народу. Вот это и есть воля Настоящей Матери.

Настоящая Мать желает, чтобы войны никогда не было. Потому надо сейчас полететь и попробовать остановить Ниу-Ши. Во что бы то ни стало.

Мэй наклонилась, чтобы прокричать это отцу и Люку, но увидела, как резко хлопнул Люк по шее Енси, приказывая увеличить скорость. Как направил дракона вслед за Гадиной – и успокоилась. Ей не нужны слова, они с Люком слишком хорошо понимают друг друга.