Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Коровье молоко было излюбленным продуктом питания, как и сливочное масло и разные виды сыра. Говядину, которая сейчас в Иране непопулярна и которая является табу для ортодоксальных индусов, по-видимому, ели повсеместно. Кроме того, воловья шкура использовалась для изготовления кожи. Но самым важным и интересным использованием коровы было употребление коровьей (или бычьей) мочи. Коровья моча использовалась для очищения ритуально нечистых предметов[21]. Подобная практика имеет место и среди современных зороастрийцев Ирана и Индии. Волы использовались для вспашки полей, переноски тяжестей и в качестве тягла для повозок.

Не менее важной, чем крупный рогатый скот, даже у оседлых народов Восточного Ирана была лошадь. Это видно из частого употребления слова, обозначающего лошадь («аспа» на авестийском диалекте), в собственных именах царей и героев. Среди таких имен были Арватаспа – «Хозяин боевых лошадей» и Хуаспа – «Имеющий хороших лошадей». Еще одним человеком, чье имя связано со словом «лошадь», был Виштаспа – царственный патрон Заратустры, благодаря поддержке которого зороастризм впервые приобрел официальное признание среди иранских народов.

Такие иранские народы, как скифы и сарматы севера, были хорошо знакомы с ферментированным кобыльим молоком – кумысом, но прежде всего они использовали лошадь для езды, в особенности во время войны. В Авесте часто упоминаются колесницы, особенно боевые колесницы и колесницы для бегов. Из этого, очевидно, следует, что восточным иранцам был известен древний способ использования лошади, а именно управление повозкой. Однако из текстов также следует, что езда верхом была не менее распространенной, а в более позднее времена стала практически повсеместной.

Несколько слов нужно сказать про верблюда. Известно, что верблюд, по крайней мере так называемый бактриан, или двугорбый верблюд, – природный обитатель Центральной Азии – был, вероятно, первым одомашненным животным этого региона. По этой причине достаточно странно, что мы не находим никаких особенных ссылок на вер блюда у скифов и сарматов, хотя как минимум последние должны были знать о его существовании и пользе, которую он может приносить. Резкий контраст с этим молчанием относительно верблюда у северных иранцев мы обнаруживаем у авестийских народов, которые часто упоминали это животное и высоко его ценили. На самом деле древнеиранское слово, обозначающее верблюда («уштра»), входит в состав имени Заратустры (Заратуштра). В Авесте всякий раз, когда перечисляются домашние животные, верблюд по своему рангу стоит ниже лошади, но выше коровы.

Частое упоминание в текстах Авесты показывает, что собака была хорошо известна иранцам в древние времена и высоко ценилась ими. Это кардинально отличается от новых времен, когда, в значительной степени в результате мусульманского влияния, собака считается нечистым животным, которым пренебрегают и с которым плохо обращаются. В Авесте собака сакральна и неприкосновенна. Тот, кто своим пренебрежением причинил смерть собаке, подлежал очень суровому наказанию. Собака считалась настолько священной, что составляла непременную часть определенных религиозных церемоний. Так, например, когда человек умирал, то прежде чем организовывать похороны, нужно было первым делом подвести к телу умершего собаку.

Особый интерес представляет упоминание в Авесте петуха и курицы. Птица впервые была одомашнена где-то в Индокитае[22] и из этого региона медленно распространилась на запад. Упоминание этого животного в Авесте говорит о том, что домашняя птица появилась на Иранском нагорье уже в ранний период, но у нас есть серьезные основания считать, что в Европе она была неизвестна до создания Персидской империи. Именно персы ответственны за распространение домашних кур на западе, о чем свидетельствует тот факт, что греки часто называли курицу «персидской» или «мидийской» птицей.

Но хотя Авеста и упомянутые в ней люди уделяли много заботы домашним животным, они с таким же вниманием относились к земледелию и выращиванию плодовых деревьев. Возделывание полей почиталось как почти религиозный долг, а освоение пустынных земель рассматривалось, как дело особенно похвальное в глазах верховного божества Ахурамазды. В авестийские времена иранцы уже давно оставили позади период, когда основным инструментом землепашца была мотыга, и были хорошо знакомы с использованием плуга. Мы не встречаем в Авесте упоминаний об удобрениях, но там есть несколько пассажей, где говорится о правильном рыхлении и орошении, следовательно, возможно, что уже в те давние времена существовали сложные ирригационные системы.