Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Прежде чем мы займемся длительными войнами между Китаем и гуннами, давайте вернемся назад и посмотрим, как формировалась империя гуннов. Примерно в 215 г. до н. э., когда у нас появляются первые подробные описания того, что происходило у «северных варваров», мы видим, что местонахождением гуннской племенной конфедерации была не Внешняя Монголия, расположенная к северу от пустыни Гоби (место, где позже начиналась Монгольская империя), а Внутренняя Монголия, расположенная к югу от этой пустыни и совсем рядом с территорией Китая. В это время вождем гуннов был человек по имени Тумань. Тумань, вероятно, обладал сильным и решительным характером. Но даже если так, он не мог сравниться с Шихуанди, основателем династии Цинь, и его крупным военачальником Мын Тянем, поэтому в ходе северной кампании последнего (214 г. до н. э.) Туманю и его гуннским ордам пришлось отойти на север, во Внешнюю Монголию, где на тот момент им не грозили дальнейшие нападения китайцев.

Только через пять лет, когда император Цинь Шихуанди и его генерал Мын Тянь уже покинули этот мир, среди последовавшего за этим смятения и анархии китайцы больше не могли должным образом охранять свою северную границу. Воспользовавшись этим обстоятельством, Тумань повел свои орды назад на юг и за короткое время смог отвоевать практически всю Внутреннюю Монголию (209 г. до н. э.). Его «штаб-квартира» располагалась вблизи современного города Хух-Хото, к северо-востоку от того места, где Желтая река (Хуанхэ) делает большой изгиб.

Теперь гунны стали такими же сильными, как до китайской северной кампании. В действительности они, вероятно, стали даже сильней, поскольку если до этого племенная конфедерация гуннов была слишком слабой и малоэффективной, то давление китайской захватнической армии стало движущей силой, заставившей «северных варваров» забыть свои племенные различия и сформировать мощную политическую организацию под руководством единого вождя. Но, несмотря на то что теперь гунны стали силой, с которой нужно было считаться, они были еще далеки от того, чтобы называться великой империей. Сам Китай еще не подвергался захвату со стороны гуннов, а в Центральной Азии дунху на востоке и юэчжи и усуни на западе, не говоря уже о различных других народах севера, еще оставались неподвластными им. Туманю пришлось довольствоваться тем, что он объединил гуннов в одну нацию. Только его сыну, великому завоевателю Маодуню, суждено было превратить эту нацию в огромную империю.

Судьба Туманя сложилась трагически: он принял смерть от рук своего великого сына. Маодунь (Модэ) был старшим сыном и естественным наследником Туманя, но на склоне лет последний попал под влияние молодой и красивой наложницы, которая старалась сделать так, чтобы наследником гуннского царства стал ее собственный сын. По предложению этой женщины Тумань попытался очень искусным образом убрать с дороги своего старшего сына. У гуннов существовал обычай обмена заложниками с юэчжи – сильным индоевропейским народом, который в то время обитал в регионе, непосредственно прилегающем к владениям гуннов с юго-запада. Воспользовавшись этим обычаем, Тумань послал Маодуня к юэчжи и, пока он был там, внезапно объявил войну своему соседу, полагая, что юэчжи в отместку убьют его опостылевшего сына.

Однако до Маодуня дошел слух о том, что происходит. Украв быструю лошадь, он смог благополучно сбежать и вернуться в лагерь отца. Тумань был так горд действиями своего сына, что состоялось формальное примирение, и Маодуня поставили командовать специальным отрядом из 10 тысяч воинов. Однако Маодунь не мог так просто простить своего отца, и вскоре после этого (209 г. до н. э.) ему удалось убить Туманя, его любовницу, всех своих родных и сводных братьев и в довершение всего тех гуннских вождей, которые не выказали ему явного повиновения.

Характерная особенность большинства туранских империй состоит в том, что они были не результатом постепенной экспансии, или развития, а быстро превращались в огромные империи под властью одного великого человека и в течение царствования его преемников медленно, но неуклонно шли к упадку. Судьбы империй гуннов являются блестящим тому примером. В течение долгого правления Маодуня (Модэ), продлившегося больше тридцати пяти лет, с 209 по 174 г. до н. э., гунны достигли зенита своего могущества. После его смерти новая империя оставалась стабильной в течение двух-трех поколений, но потом быстро распалась.

В Новое время Маодунь (Модэ) стал великим героем всех туранцев, и даже такие народы, как венгры и турки, ставят его наравне, если не выше Аттилы, Чингисхана, Османов или Тамерлана, считая одним из величайших триумфов «туранской расы». Может показаться странным, что человека, убившего собственного отца, братьев и других сородичей, считают «славой его расы», но необходимо признать, что у Маодуня (Модэ) были определенные оправдания его кровавым деяниям. Он, безусловно, жил в кровожадные времена и в том месте, где кровопролитие считалось нормой жизни.