Древние Свитки. Исход (СИ)

Какой именно Тирдас, спросила она себя, проваливаясь в холодный ужас. Сколько недель она провела в Совнгарде?

Отлепившись от перил, она заторопилась вверх по знакомой лестнице. Впервые она поднималась здесь человеком, впервые шла по этим ступеням собственными ногами, и ноги были словно из воды - ненадежные, мягкие, они не хотели нести ее вперед. Протянув руку, она толкнула притворенную дверь и на миг вздохнула с облегчением, увидев, что все здесь оставалось по-прежнему. Даже неприятная дыба все еще стояла в углу, создавая назначенный эффект, и огонь каким-то чудом уютно горел в камине, будто бы ничего не случилось, будто за ее спиной не стыл зал, полный трупов…

Все было по-прежнему. Не было лишь хозяина.

Она поспешила наверх, кинула взгляд в сторону кабинета, заглянула в спальню, где зиял своим жестким нутром раскрытый гроб. Здесь нет, отстраненно подумала она и повернулась обратно к двери, чтобы идти искать дальше. Мозг онемел, скованный ледяной коркой, и уже ни одно чувство не могло пробиться сквозь охватившую ее тупую сосредоточенность - найти потерю во что бы то ни стало. Замок огромен, но она не уйдет отсюда, пока не найдет. Будь то тело, или знак, или исцелившийся Драконорожденный, которому она от души выскажет все наболевшее…

Покинув знакомые комнаты, она заглянула в комнату Сераны на другой стороне, но нашла там лишь пыль, паутину и гору ящиков, сложенных у стены сотни, если не тысячи лет назад. Вышла обратно на галерею, махнула через перила в общий зал и пошла влево, обходя тела и лужи засохшей крови.

Она осмотрела подземелья, мерзкую вампирскую кухню, а потом и кузницу, где уже погас и остыл горн. Вернувшись обратно в зал, она глянула в альков, где лежал какой-то данмер в светло-сером. Рядом с телом возвышался постамент со странной чашей, сотворенной из костей, и Эль поневоле задумалась, не та ли это реликвия, что приснилась Лейфу. Чаша была пуста и суха и выглядела так, словно никто не прикасался к ней уже очень давно. Может, артефакт и впрямь мог сделать вампира сильнее, но почему-то никто этим не озадачился.

Оставив загадочную чашу позади, Эль повернула к западной части зала - прошлась по комнатам справа от холла, кинула беглый взгляд на книги и столы с некромантскими костями, изучила гробы в подвале. У одного из них распластался мертвый босмер: казалось, его убили, даже не дав толком проснуться. Эль было все равно. Вампиры ее не волновали нисколько и жалости к ним она не испытывала, особенно после того, как осмотрела их кухню. Но тот единственный вампир, для которого она делала исключение и которого так старательно сейчас разыскивала, все никак не находился.

Выбравшись обратно наверх и пройдясь мимо книжных шкафов, она призадумалась. А что, если его тут и нет? Что, если его план удался и он каким-то чудом излечился? Или, благодаря какой-то хитрости, сумел наконец-то выйти из замка? А она ищет его в наивной уверенности, что он стал бы тут задерживаться - в этой-то тюрьме, так опротивевшей ему за тысячелетия.

И куда он мог пойти? Навскидку Эль могла предположить сразу несколько мест - Бромджунар, Глотка Мира и, конечно, Колледж. Как ни крути, а в настоящий момент из всех смертных она была для Харкона существом наиболее знакомым и надежным. К тому же у нее фрагменты его души, так что Колледж - вполне логичный выбор.

Не будем торопиться, решила она. Если он и в самом деле отправился в Винтерхолд, то еще неизвестно, когда он туда доберется, а если доберется быстро, с него не убудет немного подождать. А она пока что как следует все здесь проверит - просто на всякий случай. Приключения в Ривеллоне многому ее научили, в том числе и тому, что нельзя бросать осмотры сомнительных мест на полпути.

Обойдя библиотеку и не обнаружив ничего, кроме книг и трупов, она вышла к статуе горгульи и двинулась вверх по широкой лестнице, которую венчали сомкнутые створки. Там она тоже никогда не бывала и теперь гадала, что же скрывает в себе Западная башня. Толкнув тяжелые двери, она вошла и остановилась на пороге, увидев перед собой мрачный и разоренный зал.

Нет, не зал, пригляделась она к алтарю на другой стороне. Это был собор, некогда выстроенный для почитания Восьмерых, но теперь ниши в полукруглом алькове зияли пустотой, осиротевшие, лишенные святынь. Рогатая голова Молаг Бала, вознесенная над кровавой чашей, не позволяла усомниться - это место превратили в храм даэдрического Принца, но и он оказался давно заброшен. Харкон не поклонялся Отцу Чудовищ и со времен Валерики никто не уделял внимания ни алтарю, ни дням призыва. Зловещее место оставили, затворив двери, и не возвращались сюда веками. В углах сохли горы древних слежавшихся костей, перила на балконах раскрошились и осыпались, а часть давно рухнувшего потолка так и лежала неубранными грудами камней.