Древний Египет. Подъем и упадок

Но Аменхотеп IV верил, что, в силу ритуалов юбилея, он переродился — стал соправителем Атона. Поэтому он впредь должен был зваться не Аменхотепом (что значит «Амон доволен»), а Эхнатоном, «усердствующим для Атона».

Место под солнцем

Столь открытый отказ от культа Амона должен был осложнить положение царя как покровителя Фив, города Амона. Конечно, Гем-па-Атон и другие храмы Атона располагались вне священной ограды Ипет-Сут, но до центра поклонения Амону было все еще слишком близко. Монументы Амона по обоим берегам Нила господствовали в пейзаже и постоянно напоминали о его гегемонии над всеми прочими культами. Для того, чтобы по-настоящему возвысить Атона над всеми божествами, ему следовало дать собственный удел, свой город, место, где солнечный диск (и его сын) могли бы править без помех. Значит, царю нужна была новая столица.

При выборе места явно не обошлось без вдохновления свыше, настолько он был удачен (сам Эхнатон не преминул заявить, что его привел туда Атон). В Среднем Египте, примерно на полпути между великим религиозным центром в Фивах и традиционной административной столицей в Мемфисе, на восточном берегу Нила имеется местность, где крутые известняковые утесы отступают от воды, образуя пустынную равнину, около семи миль в длину и три — в ширину. Место укромное, которое легко и защищать, и снабжать благодаря обширной заливной равнине на противоположном берегу. Важнее всего было то, что территория была девственной, никем прежде не востребованной и никакому культу не принадлежала. Даже пейзаж там, казалось, был скроен по мерке идей царя: контур восточных обрывов, место, откуда каждое утро появлялось солнце, даря миру жизнь, напоминал иероглиф «горизонт». Название «Ахет-Атон», «горизонт светила», напрашивалось само собой; лучшего антуража для реализации утопических мечтаний Эхнатона и не найдешь.

В конце весны на пятый год царствования (1349) царь нанес первый официальный визит на место новостройки (ныне — Амарна). Представ перед собравшимися придворными на колеснице, облицованной электрумом и блистающий как солнце, он возвестил о закладке нового города. Совершив зрелищное жертвоприношение Атону под открытым небом, у подножия утесов, он объявил, что Ахет-Атон будет принадлежать этому богу во веки веков, как монумент «с незабвенным и вечным именем»[203]. Даже вздумай Нефертити отговаривать супруга, его решимость реализовать свою мечту не поколебалась бы:

«Ибо, даже если Главная супруга скажет мне: «Взгляни, есть еще хорошее место для Ахет-Атона», не стану я внимать ей»[204].

Кроме того, царь постановил, что его образцовый город будет снабжен рядом зданий для поклонения Атону и прославления царской семьи. И Ахет-Атон, а не Фивы, должен стать местом упокоения царя:

«Если умру я в одном из городов севера, юга, запада или востока за эти бессчетные годы, да привезут меня сюда, чтобы я был погребен в Ахет-Атоне»[205].

И церемония, и подробности постановлений царя были сохранены для потомства на трех массивных картинах, врезанных в обрывы на северной и южной оконечностях площадки и украшенных статуями царя и царицы.

Ровно год спустя Эхнатон приехал снова, чтобы проинспектировать ход работ. Проведя ночь в выстланном коврами шатре (именуемом «Атон доволен»), он снова выехал на восходе солнца в золотой колеснице, совершил еще одно большое жертвоприношение своему богу и поклялся, именем Атона и жизнью жены и дочерей, что в Ахет-Атоне все будет принадлежать Атону, и только ему навеки. Этот второй декрет, определивший более точно границы города, разумеется, тоже вырезали на 13 межевых камнях, установленных по периметру стройки и на обоих берегах Нила.

Чтобы ускорить возведение города, была налажена поставка больших объемов камня из огромного карьера, устроенного в северной части скал. Размер каменных блоков был стандартизован (1 локоть на половину локтя), чтобы с ними мог управиться один работник, — тем самым строительство ускорялось. Еще два года лихорадочной активности — и город был готов для приема царской семьи на постоянное жительство.

По замыслу Эхнатона «горизонт Атона» тщательно спланировали так, чтобы выгодно расположить основные общественные здания. Их соединяла Царская дорога, которая шла параллельно Нилу и являлась церемониальной осью столицы. Ежедневный выезд царя из резиденции в здание правительства и обратно совпадал с движением Атона по небесам, напоминая о прочной связи между небесным и земным соправителями. Дорога также служила жителям города ритуальным центром для новых церемоний, заменивших прежние религиозные празднества, которые в соответствии с новыми идеями царя были обречены на забвение.