Древний Марс

Произведения британской писательницы Лиз Уильямс публиковали во многих фантастических журналах, включая «Интерзоун», «Азимовз», «Сабтеррениан», «Терра Инкогнита» и других. Ее рассказы включены в сборники «The Banquet of the Lords of Night and Other Stories» и, совсем недавно, «A Glass of Shadow». Возможно, больше всего она известна благодаря серии книг про инспектора Чэня, где описываются подвиги полицейского-демона, живущего в наши дни. Он вынужден спуститься в ад, чтобы привести свои дела в порядок. Серия включает в себя романы «Расследование ведет в Ад», «The Demon and the City», «Precious Dragon», «The shadow Pavilion» и «The Iron Khan». Среди других ее романов можно отметить «The Ghost Sister», «Empire of Bones», «The Poison Master», «Nine Layers of Sky», «Darkland», «Bloodmind», «Banner of Soils» и «Winterstrike». Последняя книга писательницы – начало трилогии о мире «Worldsoul» (роман «Worldsoul»). Читатели могут ознакомиться с пятью переведенными на русский язык романами писательницы: «Расследование ведет в Ад», «La Malcontenta», «Квантовая антропология», «Сплошная рыба и Дракула» и «Дайерфеллский дракон». Она живет в Англии, в Брайтоне.

В рассказе «Прочь из Скарлайта» писательница увлекает нас рискованной погоней по самой отдаленной и опасной части Марса. Здесь все – не те, кем кажутся на первый взгляд, и никому нельзя верить ни секунды.

Лиз Уильямс Прочь из Скарлайта

Племена Холодных Пустынь не любят чужаков. Поэтому я знала, что все равно бы им не понравилась, вдобавок ко всем прочим моим сложностям. Я покидала Скарлайт, направившись в Холодные Пустыни, одним стылым утром в начале зимы, когда дует тот самый шумящий ветер, который они называют джхарейн. Ничто не располагало к обществу в Скарлайте, куда меня привела тропа жизни, – такой уж это город. Я там пристроила своего тоупа в конюшню, ведь он не любит людей, даже меня, и, казалось, был рад покинуть город не меньше, чем я. Я провела прошлую ночь, просыпаясь временами от шума, потому что тоуп пытался выбить дверь своего стойла и сбежать. Поэтому мы быстро поднимались по тропе в горы, пока не достигли вершины хребта и я не остановилась бросить взгляд назад.

Скарлайт находится в узкой долине, куда с внушительной высоты низвергается река Исс, растекаясь внизу по каналам. Выше самого Скарлайта через один из водопадов перекинута каменная арка древнего моста, а вода падает в глубокую чашу с высоты в несколько сотен футов и только потом змеится по городу. Скарлайт стоит на перекрестке множества дорог, но поладить с его повелителями не так просто: говорят, на дне озера покоится немало тех, кто расстроил лордов Скарлайта.

Наверное, так и есть.

Мы, однако, скакали вдоль берега Исса, и, когда тоуп остановился, чтобы шумно напиться бурлящей белой воды, я спешилась по ступенькам с его бока и постояла немного на высохшей золотистой траве, выгорающей досуха каждое лето. Красная земля вся потрескалась: зимние дожди еще не наступили. Правда, река вовсе не обмелела. Я искала следы, но их почти не было видно. Вот вмятина, которая может быть половинкой отпечатка ноги, а помет точно принадлежал маленьким мерзким улсасам. В воздухе висел какой-то запах, я никак не могла понять какой, и это раздражало меня. Если бы я не прошлась по окрестностям, то вообще могла упустить следы, но они обнаружились на небольшом участке зелени немного выше. Животное передвигалось быстро. Причем на скакуне, скорее всего, ехал верхом не один всадник. Отпечатки принадлежали рептилии, они не были похожи на неуклюжие лапы тоупа. Путники шли по реке, потом выскочили наверх, и там следы терялись.

Задумавшись, я подозвала своего тоупа, взобралась в седло и медленно тронулась. Дело очень сильно осложнялось, если еще кто-нибудь был здесь. Под «кем-то еще» я подразумевала Дэйра-Преграду-Ночи. Понимал он это или нет, наши дорожки уже пересекались в этом году. Сначала на равнинах и совсем недавно в Кадраде, и мне это уже надоело. Если он и знал меня, то как мужчину по имени Зейн, и я, кажется, ничем себя не выдала. Если он поймет, кто я на самом деле – женщина Занейда Мир, то я не оберусь хлопот, и мне совсем не хотелось этого. Занейда была бывшей храмовой танцовщицей, соблазнительницей принцев (и принцесс), поэтессой. И совсем не похожа на молчаливого Зейна, который прячет черную шевелюру под шляпой, капает сок в глаза, чтобы скрыть их голубизну, носит маску, будто бы закрывая уродливый шрам, и говорит, только когда без этого не обойтись, с акцентом, выдающим северянина.