Древний Рим. Честь преторианца

Дворцовый раб-распорядитель привел меня в маленькое, но чистое помещение, недалеко от обеденной залы. Комната, где, по всей видимости, я буду гостить, изнутри была соединена с другой каморкой, но пока не решилась отворить деревянную дверь. Слишком много впечатлений для первого дня вблизи Цезаря.

Нужно скорее прилечь на жесткое ложе, застеленное толстым полосатым покрывалом и немного передохнуть. Я даже задремала, и позже меня разбудило легкое похлопывание по спине – пришла рабыня, чтобы проводить в термы.

Ну, конечно, перед тем, как размещать новую игрушку в императорском дворце, ее следует хорошенько вымыть, причесать и приодеть.

Молоденькая рабыня привела меня к небольшому бассейну, в котором уже весело плескались две пышнотелые девицы. Не очень-то хотелось лезть в общую ванну, но я безропотно сняла платье и шагнула на первую мраморную ступеньку, ведущую к воде. Брр… прохладно… Сейчас быстренько окунусь и назад. Надеюсь, мне уже приготовили полотенце или просто кусок ткани, в который смогу закутаться и согреться.

Соседки – купальщицы были весьма хороши, плотные тела точно выточены из розоватого мрамора, волосы у каждой забраны наверх и перевязаны алой лентой. Я коротко кивнула девушкам и уже собиралась подниматься наверх, как вдруг одна из них рассмеялась:

– Смотри-ка, новенькая потаскушка нас испугалась!

Я на мгновение замерла, а потом рывком выхватила из рук рабыни серую простыню и обмоталась ею на манер римской тоги, казалось, так я выгляжу более значительно.

– Мое имя – Валентина, я знаменитая актриса из далекой страны. Императору понравилось мое выступление на сцене, и он пригласил меня во дворец. А кто вы, позвольте узнать?

Ответила мне та, что выглядела немного старше, привлекательней и наглее:

– Я – Мелина из Остии. Мои услуги так приглянулись Прокту Септорию, что он выкупил меня из лупанара за двадцать золотых монет. А это Тулия, – красавица кивнула на соседку, – она работала на мельнице, пока ее не приметил один сенатор, правда, его казнили полгода назад, зато Тулия попала во дворец, и ей не приходится услаждать дряблого старца.

– Ага! У меня теперь работа поприятнее, чем пыхтеть над немощным крючком Глабра, – хихикнула девица, откровенно ластясь к соседке, – разве я виновата, что он никак не хотел твердеть, уж как я ни старалась.

Когда подруги начали целоваться, прижавшись друг к другу, как две влюбленные змеи, я в смятении отвернулась. Возможно, Фурий ничего не имеет против подобных забав своих наложниц. А кем еще могли быть эти дамы? Неужели и меня ждет участь бесправной игрушки для пресыщенного сластолюбца… Надо попытаться сбежать при первой же возможности.

Глава 8 Приходится привыкать

Миновала вторая неделя моего пребывания в Риме. Волнение по поводу императорских домогательств оказалось напрасным. Возможно, мой приятный голос и некоторый врожденный артистизм привлекал Фурия гораздо больше, чем заурядная внешность. Или же я попала на глаза императору в тот период, когда он больше тяготел к поэтическому искусству и учению стоиков, нежели к плотским утехам.

Но постепенно картина прояснилась, и тому очень способствовало мое сближение с Титом Сергием Катоном – ближайшим советником и казначеем императора. Столкнувшись однажды в коридоре дворца, мы вместе дошли до внутреннего сада и долго беседовали в тени раскидистых акаций.

Конечно, я держалась настороже, считала, Тит Сергий устраивает проверку, исподволь расспрашивая о моем прошлом. Он пытался понять, что за новая птица кормится с руки Фурия. Сердце мое похолодело, когда узнала, что подобных залетных птах дворец видел уже немало, и судьба большинства из них оказалась весьма печальной.

– Фурий недоверчив, – объяснял Тит Сергий, – но в силу своего живого характера и горячей крови не может жить замкнуто. У Цезаря противоречивый нрав, сегодня он осыпает ласками полюбившихся актеров, завтра велит плетьми изгнать их из города за малейшую провинность. Ты правильно делаешь, что ведешь себя тихо и скромно, Валия, может, проживешь дольше.

Советник по возрасту годился мне в отцы, держался просто и доброжелательно, хотя мог бы даже не замечать – кто я для первого казначея Империи? Однако порой у меня возникало чувство, что он сам ищет разговора со мной.

Скорее всего, Тит Сергий пытался быть в курсе малейших фантазий императора, ведь они вели к грандиозным расходам, которые ложились тяжким грузом на плечи сенаторов и простого народа.

Цезаря нашего я могла лицезреть каждый день. Постепенно робость прошла, и я уже смело пересказывала Фурию пьесы Островского, рассказы Чехова, всемирно прославленные водевили и серьезные романы.

Я вспоминала драмы и комедии, исторические подвиги разных народов мира, смешные рассказы и басни, мистику и сказки, правда, всегда переделывала сюжет так, чтобы суть его была понятна гражданину Рима того времени.