Древний Рим. Имена удовольствий

Тихо и свежо, из треснувшей каменной амфоры вытекает тоненький ручеек и только его робкое бормотание нарушает покой зарослей самшита и плюща, густо оплетавшие стены рухнувших строений.

Я отвела рукой темно-зеленые лианы и увидела раскрошившуюся мозаику, а на ней изображение ибиса – священной птицы египтян.

– Должно быть, и тут прежде поклонялись Изиде. Но почему-то решили уйти на другое место, наверно, поближе к центру города. А зря…

– Ты прав. Тут просто сказочная атмосфера.

Я зачерпнула в пригоршню воды из ручья и с наслаждением утолила жажду, умыв заодно и лицо. Сегодня очень жаркий день. Вслед за мной умылся и Дакос. Прямо ритуал посвящения, осталось произнести клятвы вечной дружбы и верности.

В сердце мое вдруг начал заползать ядовитый змееныш страха. Мы ведь совсем одни, далеко от людей и ничто не помешает гладиатору проявить настойчивость. Было крайне неразумно идти сюда с ним, но, возможно, я преувеличиваю и мне ничего не угрожает.

Делая вид, что осматриваю развалины, я отошла подальше от Дакоса, но уже скоро почувствовала на своем плече его тяжелое дыхание.

– Не убегай от меня. Я все равно буду быстрее.

– Я должна тебя бояться?

Теперь мы стояли друг напротив друга, и я строго смотрела в его карие глаза, вокруг которых расходились лучики мелких морщинок. Интересно, на сколько лет он меня старше… Ему, наверно, под сорок.

– Меня – нет, а вот себя, пожалуй, опасаться стоит. Иди ко мне, я спасу от сомнений.

– Ты это о чем? – я пыталась говорить спокойно, несмотря на отчаянный стук сердца в груди.

Он вкрадчиво пояснил:

– Ты хочешь любви, изнемогаешь от желания, но противишься обычным потребностям тела. Так недолго и захворать. У тебя давно не было мужчины, я вижу.

– А с чего ты решил, что я уже не невинная дева? Может, я служу какой-нибудь своей собственной Весте и храню чистоту?

– Не-ет, – усмехнулся проницательный Дакас, – ты уже знала мужчину и любишь любовь. Но редко получаешь от этого удовольствие. Твой прежний мужчина думал только о себе и вечно спешил. А ты обижалась и плакала ночами, отвернувшись от него.

– Да, ты… ты просто телепат какой-то. Фракийский колдун! Надо же мне заявить такое. Своей госпоже!

– Я бы любил тебя иначе, Прекраснейшая… Я бы долго ласкал тебя пока ты сама не взмолилась о большем. Я бы целовал и облизывал тебя везде. Ни один римлянин не сделает тебе такого, а я могу, ведь ты для меня земное воплощение Богини.

Вот это монолог! Руки мои стали горячими и влажными, а во рту пересохло.

– И с чего ты так решил?

– Я умирал от жажды, мой язык был похож на раскаленный жернов, и когда муки были невыносимы, а багряный туман застилал глаза, я из последних сил воззвал к Ней и вскоре увидел тебя… Ты сошла с неба и напоила меня своим молоком. Я не вкушал ничего лучше той влаги и понял, что сама Богиня в твоем обличье явила мне милость. А потому я буду служить тебе, как самой Матери.

– Отлично! Просто замечательно! Вот и служи, как родной матери, но забудь ко мне приставать.

Дакос шагнул ближе, пришлось задрать голову вверх. Фракиец положил руки мне на плечи, притягивая к себе вплотную, а потом наклонился и прикусил мочку моего уха, успев прошептать:

– Но ведь ты мне не родная мать, Наталия.

– Отпусти! Слышишь, я приказываю! – слабо пыталась оттолкнуть его, ноги подкашивались, а нахал только смеялся.

– Что ты говоришь? А? Юпитер, верно, наказал меня, и я внезапно оглох. Какое несчастье! Ты говорила, что желаешь отдыхать, я тебя понял… Прекраснейшая.

С этим словами Дакос легко поднял меня на руки и понес вглубь развалин, заросших плющом и прочими ползучими лианами, что сплели вокруг подобие беседки. У меня бешено колотилось сердце, и внезапно я поняла, что виной тому был не только страх, но и некоторое предвкушение.

Кое в чем фракиец был совершенно прав. Здесь, в Риме, обласканном богами и Цезарями, мне сложно было избегать соблазнов. Мое тело жаждало чувственных удовольствий и имя одного из них, несомненно, было – Дакос Фракийский волк.

Он бережно уложил меня на мягкую поверхность, кажется, прежде это был алтарь для жертвоприношений, а сейчас на нем томились охапки зеленой листвы. Откуда они тут взялись, интересно? Неужели, бесстыжий раб заранее устроил лежанку, а может, и еще кого-то уже сюда приводил? Эта мысль меня уязвила, и я начала слабо протестовать.

– Не хочу! Не собираюсь здесь с тобой развлекаться, а если попытаешься заставить, пожалеешь.

– О чем ты говоришь, госпожа? Чудные мысли порой приходят в твою голову… Мы просто полежим вместе под сенью деревьев, не беспокойся.

Я не выдержала и рассмеялась. Вот хитрец, просто невероятный мужчина. Если бы я не знала Гая, то непременно бы ответила взаимностью Дакосу, а любить сразу двоих… Кажется, я так не умею, впрочем, разве обязательно испытывать какие-то серьезные чувства для того, чтобы поиграть в нежность и ласку?

Вот такая дилемма занимала меня, пока Дакос покусывал травинку, глядя на меня темными насмешливыми глазами.