Древний Рим. Взлет и падение империи

Виндекс в открытую объявил о восстании в Галлии. Он отчеканил монеты с девизами: «Свобода от деспотии» и «За спасение людского рода». Совершенно очевидно, что он стремился не к отмежеванию Галлии от Римской империи, а всего лишь к устранен и ю Нерона. Конечно же, Нерону все было известно и раньше. Однако на этот раз Виндекс пользовался широкой поддержкой и смог собрать в Галлии армию в 100 000 человек. Разумеется, Виндекс играл на ненависти, вызванной Нероном за четыре года, в течение которых император неоднократно повышал налоги, что, в частности, привело к обнищанию аристократических слоев в провинции, причем в своем решении он отнюдь не напоминал мудрого правителя, стоявшего перед непростым выбором. Эти решения являли собой действия деспота и самодура, которого больше всего волновала собственная карьера артиста, коим он себя мнил. Однако когда пришли известия о восстании, Нерон не выказал волнения, еще раз продемонстрировав политическую близорукость. Более того, он сказал, что рад восстанию, поскольку теперь у него появилась возможность подвергнуть мятежную провинцию еще большему разграблению в соответствии с суровыми законами войны. Нерон продолжил наблюдать за спортивными состязаниями, уязвленный скорее не новостью о восстании, а оскорблением, которое нанес ему Виндекс, обозвав его «дрянным кифаредом». Однако неделю спустя Нерона ждал первый по-настоящему страшный удар.

Нерон, услышав последние известия о том, что к мятежу присоединилось еще пять провинций, пал на пол и лежал недвижим словно мертвый. Самым чудовищным потрясением для императора стала новость о том, что к восстанию присоединились его старый друг Отон, наместник Лузитании (современной Португалии) и наместник испанских провинций Сервий Сульпиций Гальба, ставший во главе мятежа. Пожилой, страдавший подагрой Гальба был аристократом, происходившим из древнего рода патрициев, представители которого издревле вращались в высших кругах римского общества. Несмотря на то что Гальба не был связан родственными узами с династией Юлиев-Клавдиев, он выступал за исконные традиции и добродетели, осуждая повсеместный разврат и моральное разложение, ставшие типичными приметами правления Нерона. 2 апреля 68 г. н. э. легионы Гальбы объявили Сервия Сульпиция «выразителем чаяний Сената и народа Рима». У восставших наконец появился вождь.

В конце концов Нерон начал действовать. Он выдвинул предложение выступить с войсками и встретить мятежников лицом к лицу, назначил сам себя консулом и, с согласия Сената, который, по крайней мере на словах, оставался преданным ему, объявил Галь-бу врагом государства. Император распорядился организовать оборону вдоль реки По, стянув для этого войска из Иллирии, Германии, Британии, а также Италии. Командующим армией Нерон назначил Петрония Турпилиана — сенатора, который помог разоблачить заговор Пизона. Важно отметить тот факт, что Нерон отказался лично возглавить подавление мятежа.

Видимо, вследствие именно этого по Риму пошли слухи, в которых говорилось о том, что Нерон якобы собирается безоружным отправиться в Галлию в надежде, что восставшие войска, увидев плачущего императора, пойдут на попятную. Согласно другой версии, Нерон собирался исполнить мятежникам победную оду. В конце концов стало известно о том, что император, дабы преодолеть создавшийся кризис, принял решение, вздорность которого затмила самую фантастическую молву. Нерон намеревался поскакать на врага в сопровождении армии амазонок (которыми на самом деле были соответствующим образом переодетые проститутки и актрисы, вооруженные луками, стрелами и секирами), а обозы повезут не провизию и фураж, а театральные декорации. Несмотря на то что, как уже упоминалось, Сенат и преторианская гвардия на словах сохраняли Нерону верность, на самом деле они заняли выжидательную позицию, готовые присоединиться к мятежникам. Переломный момент настал в мае после ряда событий, в результате которых кризис достиг апогея.