Древний род 3

Вдруг со всех сторон начались ряды других колб, в колбах были самые невероятные, магические растения. Их выращивал Крарк Саронский, дедушка Альбертли. Большинство из них, за сотни лет, уснули, что-то погибло. А что-то и сейчас раскачивало колбу и кидалось на стенки в попытке наброситься на человека. Как они смогли прожить столько лет и сохранить достаточно сил?!

Альбертли даже не пытался расшифровать печати на них. Но вот дальше стало хуже, растения нередко были без колб, в горшках, некоторые из них разбили колбы. Больше всех проблем создавали те, что могли стрелять. Например, красивейшая роза. Анника рефлекторно потянулась к цветку, сделала шаг. Роза почувствовав внимание к себе, выстрелила в разные стороны шипами, Альбертли был готов и, создав из плаща веер, отбил шипы.

— Анника, аккуратнее. Старайся не тревожить местные вещи. — Предупредил маг.

— Ну я ведь не знала! — Сказала она с обидой.

— Ладно, просто, пожалуйста, будь осторожнее, ты ведь даже не представляешь какие опасные тут вещи. Вот например, — сказал он, ткнув пальцем в полотнище с печатью, и текст завис перед ней огненными буквами.

Ранящее зеркало: Выглядит как обычное поцарапанное зеркало, но царапины вдаются в кожу в виде ран, часто со шрамами. И чем дольше смотришь, тем глубже раны.

— Вот, видишь? Ничего не трогай!

— Ладно, я поняла. Я же не дура. Хотя я помню про это хранилище из академии… И кажется у нас такое тоже есть. Но бабушка завалила вход. — Сказала Анника после паузы.

Через десять шагов они наткнулись на висящий клинок. Альбертли коснулся руны, на ней был изображен щит и клинки. Знак его прадеда. Печать гласила:

Отличный меч, сделан с душой, но Гумбольдт проклял его, и он потерял свою силу, уснул. Как её вернуть, ума не приложу, в таком состоянии это просто острая железка, невосприимчивая к магии. Будет жалко, если он сгниет здесь. Да, он не вернется в ножны, если не будет использован… (я им резал носовые платки, чтоб вернуть) надеюсь, что этот порок исправится, если снять проклятие.

Альбертли снял его и аккуратно, на пол пальца, вытащил из ножен. Сталь была великолепной, но тусклой. Вернув его, Альбертли повесил ножны на пояс…

— Зачем он тебе? — Спросила Анника удивлённо.

— Я думаю, что в нашем деле даже простая дубина может помочь. А меч великолепен. Пускай и осквернен. Кстати, как это ни странно, предком твоего пленителя. — Альбертли решительно схватился за рукоять, а потом отпустил. Отстранился назад.

— Я не умею обращаться с мечом, на обязательных уроках фехтования я просто сидел в стороне. — Признался он. — Но многие вещи в этом хранилище не восприимчивы к магии, их нужно разрушать оружием.

Преодолев робость, он снял ножны с гвоздя и стал прилаживать их к поясу. Что удивительно, эти ножны легли в поясные петли так, будто для них они и шились. И как следует поразмыслив над этим, Саронский пришёл к выводу что так оно и было. Если меч проклял Гумбольдт, значит они уже враждовали в этот момент. Но шляпа была сшита ими, значит меч моложе робы. Альбертли повесил меч на пояс и они пошли дальше.

Вокруг пошла разная семейная атрибутика. Флаги, гербовые щиты, ларцы, шторы и все, все с гербовой эмблемой Саронских и отмеченное печатью с зелёной лентой. Было удивительно смотреть как на примере склада подобного рода изменялся род Саронских, в зависимости от того кто был главой.

В этот период, единственной наследницей рода была Чатри Саронская. Она стремилась убрать подальше все «Грубые, недостойные настоящей леди вещи». Большая часть вещей была полностью целой, но истлевшей от времени. В них не было злой силы, которая бы удерживала их, но хранилище одинаково относилось ко всем вещам. И все эти вещи, грубые, массивные и величественные стали испорченным хламом: ржавые топоры, ветхие флаги и шкуры животных. Всё рассыпалось, стоило только прикоснутся: и шикарная посуда, украшенная гербовой лентой, и красивые столовые приборы. Анника задержалась у них, как любительница прекрасного, а Альбертли, стараясь как можно быстрее пройти завалы ветхих вещей, ускорил шаг и не заметил, как перешли в ту часть, где были опасные вещи. И именно на это и намекнул топор. Он сорвался со стеллажа, с силой рубанул воздух, где только что стоял Альбертли, и вонзился в камень пола. Анника, спешившая следом за Альбертли, вскрикнула.