Древний Восток. У начал истории письменности

Многие ученые папирусные свитки вызывают изумление даже своей длиной: некоторые из них достигали 30–40 метров. Для производства их имелись специальные мастерские, где сердцевину стебля папируса — растения, растущего в болотах дельты, — разрезали на тончайшие полоски, которые тщательно укладывали одну рядом с другой, затем поперек накладывали другой слой полосок и колотили, прессовали их до тех пор, пока папирус не становился похожим на бумагу позднейших времен. Для письма писцы разводили в углублениях палитры — пластинки, вырезанной из шиферного камня, — специально для этой цели изготовленные в порошке краски — красную и черную, а потом тростниковой палочкой чертили на папирусе причудливо извивающиеся знаки, причем справа налево, т. е. в противоположном нашему письму направлении.

Это и были знаменитые иероглифы? Не совсем так. Знаки иероглифического письма вырезали, главным образом, на камне, и среди этих знаков было столько рисуночных изображений — солнца, звезды, мужчины, женщины, человеческого глаза, рта, дыхательных путей, сердца, ноги, руки, змеи, рыбы, сокола, ибиса, ласточки, утки, льва, жирафа, жука-скарабея, дерева, цветка, бамбукового ростка, лука, лиры, веера, игральной доски, плуга, мотыги, посуды и т. п., — что этот способ письма многие и по сей день считают пиктографией, т. е. рисуночным письмом. Хотя этими знаками часто обозначали или самые разные по смыслу слова, если они звучали одинаково, или — еще чаще — звуки и группы звуков в словах. Но самими знаками записывали всегда лишь согласные, а связывающие их промежуточные звуки с самого начала считали второстепенными. Так образовалась, к тому же за поразительно короткий срок, сложная фонетическая, т. е. обозначающая звуки, система письма, двадцать четыре «буквы» которой соответствовали двадцати четырем согласным древнеегипетского языка. Молчаливо присчитывали к ним не обозначенные на письме связывающие их звуки. Но грамотные люди кроме этого употребляли еще сотни других знаков, по таким сложным правилам, что исследователи, которые в прошлом веке пытались разгадать написанные иероглифами тексты, чуть не поседели, пока нашли ключ к разгадке.

Повседневные принадлежности писца: пенал для перьев, мешочек с краской и простая палитра с двумя чашками для разведения красок.

И все-таки отсюда ведет свое происхождение позднейший алфавит! Потребовался только другой склад ума другого древнего народа — финикийцев, чтобы слоги, слова, содержащие одинаковые согласные звуки, записывать всегда одними и теми же знаками. Еще и сегодня ведутся споры о происхождении финикийского письма. Не переняли ли они у других семитских народов еще не оформившиеся тогда до конца основные принципы этой более простой системы письма? Нет ли в возникновении используемых ими знаков наряду с несомненно египетскими предпосылками менее очевидного критского влияния? Достоверно лишь то, что выбранные иероглифические знаки финикийцы переняли не в их первоначальном звуковом значении, а исходили из финикийских слов, соответствующих рисуночным изображениям, беря за основу начальную согласную. Так они создали свою древнюю азбуку, которая, однако, еще не была подлинным алфавитом, включающим и гласные. А потому финикийцам хватало и двадцати двух «букв», чтобы — гораздо легче любого из современных им народов — изложить письменно все, что они могли передать устно.

Некоторые упрощения, однако, позволяли себе и египтяне, когда, например, свои священные тексты не высекали на камне, а писали тростинкой на папирусе. В таких случаях они не заботились о том, чтобы тщательно вырисовывать знаки, и на первый взгляд такое иератическое письмо совершенно не похоже на иероглифическое. На самом деле оно все-таки соответствует ему, только состоит из более легко, небрежно набросанных извилистых и потому измененных знаков. Меж ними такая же разница, как между нашими печатными и письменными буквами.

Когда писцы записывали тексты различных — религиозных и не религиозных — документов или многочисленные пункты порядка обложения податями и сбора их, они почти всегда пользовались этой скорописью. Ею же начерчивали и то, сколько посевного зерна выдано отдельным крестьянам, сколько льна ткачам, сколько меди кузнецам, сколько инструментов каменотесам, сколько муки хлебопекам и т. д., и от кого сколько получено продуктов, готовых изделий. Точно записывали выделенные работникам пищевые припасы, выданную им одежду. Где бы ни проходила организованная работа, там находилось дело и для писцов. Только они проливали не столько пота, как прочие.

В тексте одного из дошедших до нас папирусов говорится, как отец понуждает сына к ученью: