Древний Восток. У начал истории письменности

«Учиться и не размышлять: напрасный труд; размышлять же и не учиться: опасность».

«Тот, в ком природные качества подавляют образованность, — дикарь. Тот, в ком образованность подавляет природные качества, — заурядный писец. Тот, в ком уравновешены образованность и природные качества, превращается в благородного человека».

«Встречаются и такие, кто поступает, не зная причин своих действий. Я так не поступаю. Я слушаю много всего, выбираю из этого хорошее и следую ему».

«Если ты сам стремишься к добру, тогда и народ будет хорошим».

«Если в течение ста лет государством управляли бы только добродетельные люди, они могли бы переделать даже самых злонравных людей, и мы могли бы отменить смертную казнь».

«Если возвысишь прямодушных и удалишь криводушных, тогда народ будет послушным. Но если возвысишь криводушных и удалишь прямодушных, тогда народ не будет послушным».

«Тот, кто возвысит прямодушных и удалит криводушных, способен добиться того, что и криводушные выпрямятся».

«Если у народа есть все, тогда и государь ни в чем не нуждается; но если нуждается народ, тогда и у государя не может быть всего».

«Тот, кто управляет государством, способным выставить тысячу боевых повозок, тот должен тщательно следить за службой, выполнять свои обещания, умерять свои расходы, любить своих людей и использовать народ только тогда, когда это необходимо».

И так далее. Сначала учение Конфуция было предназначено для узкого слоя общества, служило для поучения образованных людей, которые шли на государственную службу, но постепенно оно стало главной формирующей силой образа мышления образованных китайцев. Влияние учения Конфуция может быть прослежено до наших дней.

Со временем узкий слой конфуцианцев становился все шире, все более забирал в свои руки не только ежедневные дела управления, но и саму власть, лишая ее тех, кто считался знатью не по образованию и добродетели, а по рождению.

Или не образование и добродетель играли здесь главную роль, а то, что государь мог прогнать их в любую минуту? Что не только все их состояние, но и их жизнь и смерть зависели от того, сумеют ли они доказать, что являются полезными, нужными винтиками государственной машины?

Один из участков Великой Китайской стены в сегодняшнем состоянии.

Несомненно одно, ученые чиновники этих древних времен, являлись они последователями Конфуция или нет, закладывали основы для скрепления распадавшейся державы. И тем, что они мастерски владели приемами управления, и тем, что не позволяли растаскивать в разные стороны государство, дававшее им власть и доход, соответствующий их рангу.

А чтобы меньше было соблазна, вышедших из их среды правителей провинций не оставляли подолгу на одном месте. Поэтому не приходилось опасаться, что, вступив в сговор со своими подопечными, они впадут в смертный грех измены.

Но пока что Китай состоял из множества отдельных частей. В одной части сохранилась власть чжоуских ванов, оторвавшиеся же от нее или и прежде уже бывшие независимыми провинции постепенно образовали четыре других царства. Потом уже не пять, а семь царей боролись друг с другом, пока одному из них, правителю царства Цинь, не удалось взять верх над остальными. Победитель, Ин Чжэн (правил с 246 по 210 г. до н. э.), вместо титула «ван» взял себе титул «хуанди». И с этого времени он повелел называть себя так: Ши Хуанди, т. е. Первый Император.

Из названия Цинь в восточных языках образовалось название Чин, Чина, потом позднее в западных — Хина, Шин, Чайна (Chino, Chine, China), по-русски же государство называли Китай, по имени «китаев» — народа монгольского происхождения, жившего в северной части страны.