Древний Восток. У начал истории письменности

И если бы речь шла только о священных текстах! Но старинные памятники сохранили нам целый язык, санскрит, который к тому времени, когда его впервые записали на бумагу, вернее на пергамент, описали его правила, чтобы точно соблюдали их те, кто знал этот язык: жрецы и другие образованные люди, — в своей первоначальной форме уже совершенно вымер, исчез из живой речи.

Расписной керамический сосуд. Ill тысячелетие до н. э. Долина Инда, Чанху-Даро.

Этот язык стал общим литературным языком потомков племен ариев-завоевателей, которые все более умножались в числе, а потом распались на много народов. Этот язык понимали образованные люди во всей огромной Индии. На этом языке написаны многие песни бесконечно длинного — в двести тысяч строк — героического стихотворного эпоса «Махабхарата» и другой, более короткий эпос «Рамаяна», история приключений царевича Рамы.

Львы на колонне Ашоки в Сарнатхе. Изображение этой капители выбрала своим гербом ставшая независимой Индия.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь — так могли бы мы начать рассказывать эти две замысловатые истории сыновей рода Бхарата, но слишком долго пришлось бы дожидаться конца. В этих эпосах, особенно в «Махабхарате», пожалуй, больше всего бросается в глаза то, что арии, господствующие над темнокожим туземным населением страны, над «безносыми», в основном заняты ссорами, соперничеством и сражениями друг с другом. Но они появляются перед нами уже не так, как в эпоху завоевания Индии; не только на конях и повозках, но и на слонах. Самая большая похвала, которой может удостоиться воин: «такой могучий герой, как десять тысяч слонов». Цари и другие вельможи отправлялись в поход на слонах, и в пылу битвы:

… падающие друг на друга, покрытые кровью слоны-великаны в неистовстве всаживают клыки один в другого; быстрые, могучие звери, носящие колыхающиеся знамена, воют страшными голосами, запоротые клыками насмерть, а находившиеся под их защитой широкоплечие пешие воины-герои, неся копья, луки, сверкающие боевые топоры, острые мечи с крепкими рукоятками, дубины и палицы, идя со всех четырех сторон света, бросаются друг на друга, полные решимости перебить воинов врага.

В ходе борьбы, которую вели между собой мелкие и крупные правители — арии, постепенно возникли те великие царства, которые наконец подчинили своей власти всю Индию — огромную, лежащую на юг от Гималаев часть Азии, равную по величине почти всей Европе.

Внук уже упоминавшегося выше царя Чандрагупты, Ашока (приблизительно 273–236 гг. до н. э.), был первым государем, который подчинил себе всю страну за исключением Южного мыса Индостанского полуострова. Но потом и он, подобно победоносным войскам из «Махабхараты», которые, как говорится в эпосе, отправились в Гималайские горы в последнее паломничество и там нашли свою смерть, пресытился кровью. Ашока, правда, остался царем, но перешел в буддизм и сделал целью своей жизни распространение этой миролюбивой религии.

Будда. Голова статуи. VI–IV вв. до н. э. (Музей Восточной Азии, Будапешт).

Надписи, сделанные Ашокой, совершенно необычны, если вспомнить о торжественных хвалебных надписях, оставленных потомкам другими древними владыками. Вот одна из них: «Спустя восемь лет после того, как угодный богам царь был помазан на царствование, благосклонно взирающий захватил Калингу. Сто пятьдесят тысяч человек было угнано оттуда, сто тысяч убито и много тысяч погибло. И теперь, после захвата Калинги, любимец богов усердно занимается проповедью учений „Закона“, любви к „Закону“. Печален любимец богов с тех пор, как завоевал Калингу. Ибо неизбежно захват еще не покоренной страны сопровождается убийством, гибелью или угоном людей. И от этого терзают любимца богов печаль, горестные мысли и тяжелые мысли». Царь остерегает потомков, говоря: «Не одерживайте новых побед, а как победу над самими собой любите терпение и умеренную строгость».

Будда укрощает впавшего в ярость слона. Резьба по камню.

Ашока, очевидно, верил в сказанное им. Потому что в Индии на самом деле считалось похвальной добродетелью воздерживаться от бессмысленной жестокости.